В огнях Нью-Йорка. Когда в запасе вечность…. Наташа Шторм

махнул рукой в сторону холма.

      – Вон там, смотри, видишь? Мой дом.

      И, действительно, когда лес расступился, я увидела небольшое полутораэтажное строение.

      – А я думала, принцы живут во дворцах.

      – Разочарована? Это охотничий домик, я выстроил его своими руками и, когда приезжаю в Ирландию, останавливаюсь именно тут.

      – Приезжаешь?

      – Да. Я живу в Нью-Йорке. У меня там бизнес. А ты, высокооплачиваемая наёмница, почему ты, за без малого две сотни лет, так и не накопила себе на домик в Шотландских горах?

      Я вздохнула. Ну как я могла объяснить свои сложные отношения с сестрой?

      – Все деньги я высылала Лидии, почти все. Оставляла себе самую малость на жизнь. Но младшенькая не умела экономить. Ей всегда было мало.

      – Понимаю. Ты чувствовала ответственность за неё и не могла ни в чём отказать. Мы пришли.

      Он отомкнул дверь огромным ключом, который просто вытащил из-под полосатого коврика, и пригласил меня войти, сделав широкий жест рукой. Едва переступив порог, я почувствовала дурноту. Комната закружилась, поплыла, и я потеряла сознание.

      Глава 2

      Первое, что я почувствовала, придя в себя, было долгожданное ощущение чистоты. Мне казалось, что от меня отскоблили не только сажу и мерзко пахнущую кровь (как их там, ладно, не важно), но и содрали кожу до мяса. Ох, какой запах! Никогда так не благоухала. Втянув аромат, окружавший моё тело, я блаженно улыбнулась. Лидия тщательно следила за собой и имела целый арсенал косметики. Я же разбиралась только в оружии, а все дамские штучки меня не интересовали. Солдат должен пахнуть, как солдат, потом, оружейной смазкой и опасностью.

      Открыв глаза, я обнаружила себя в маленькой, но очень уютной комнате. Казалось, всё в ней было сделано с большой любовью: и вышитые занавески на узких полукруглых окнах, и салфетки на тумбочках, и яркие наволочки на крошечных подушках. Добротная мебель, отполированная до зеркального блеска, была украшена затейливой резьбой. На полу лежал полосатый домотканый коврик. Казалось, сейчас отворится дверь, и передо мной появится старая бабушка в чепце и накрахмаленном переднике. Я приподнялась на локтях, и, о чудо, в свете неяркого ночника увидела именно такую старушку. Она сидела в кресле-качалке и вязала на спицах длинный шарф.

      Повернув голову в мою сторону, она поправила на носу крохотные очки в позолоченной оправе и улыбнулась.

      – Очнулась? Вот и чудненько!

      Я вылезла из-под двух одеял и расправила на себе батистовую ночную сорочку, обшитую нежно-розовыми ленточками.

      – Здрасьте! А Вы кто?

      Женщина положила недовязанный шарф в плетёную корзину и воткнула спицы в разноцветные клубки.

      – Я тётушка Ханна. Все меня так зовут. А ты Джилли?

      Я кивнула.

      – А Вы три… трим… ― с моей памятью было не всё хорошо. Что поделать, последствия травмы.

      – Я гномэсса.

      – Что? Рим не любит этого слова.

      Старушка мягко улыбнулась и, покинув кресло,