Победитель получает все. Дженнифер Доусон

– умные, нежные, чуткие. Впрочем, в уме ей никак нельзя было отказать, тут он явно дал маху, зато в остальном, начиная от ее надменно-гордой внешности и кончая строгими костюмами, в ней не было ни капли нежности или женственности.

      Только один рот, полный чувственности, выдавал ее.

      Эти губы принадлежали совершенно другой женщине. Манящие, страстные, придававшие ей неотразимо сексуальный вид. Губы, которые едва ли не кричали о сексе, причем о грубом, полном животной страсти. О таком сексе, о каком, в чем Шейн не сомневался, она имела лишь чисто теоретическое представление.

      Вдруг хлопнула задняя входная дверь, и выражение лица Сесили мгновенно изменилось. Скинутая маска опять вернулась на привычное место. Столь быстрая смена поразила Шейна, он даже поймал себя на мысли, а не померещилось ли ему все это, не пал ли он жертвой собственного воображения.

      Надменно выгнутая бровь, скрещенные на груди руки – она опять отгораживалась от него и от внешнего мира.

      Готовый слететь с его языка вопрос – «о чем ты сейчас думала?» – так и не слетел, его перебил внезапный мелодичный голос Грейси Робертс, прозвеневший почти на весь дом:

      – Шейн, где ты?

      Чувственные губы Сесили плотно сжались, превратившись в прямую резкую линию.

      – Я здесь, – откликнулся Шейн, не сводя глаз с лица Сесили. Теперь-то он знал, что под этой маской скрывается другая, прежде ему незнакомая женщина.

      Когда они впервые встретились, он попытался завязать беседу в шутливо-задорном тоне, но, несмотря на все его усилия, она не поддалась на его уловку. Внешне она тогда ничуть не изменилась, во всяком случае, он не заметил в ней никаких перемен. Зато сейчас за последние десять минут на ее лице отразилось столько переживаний и чувств, сколько он не видел на нем за все время их знакомства.

      Интересно, как возник столь непривычный для нее образ, откуда он взялся? Над чем она так задумалась? Хотя какое ему до этого дело? Она ведь не в его вкусе.

      Но тут на кухню в обнимку, словно танцуя, вошли Митч и Мадди, внося вместе с собой иное настроение, отличающееся от того, которым веяло от Сесили. Что касается Грейси, то она вообще представляла собой разительный контраст с Сесили. Ее светлые растрепанные волосы напоминали копну сена, они лежали как попало, тогда как золотистые волосы Сесили были подстрижены идеально ровно, причем кончики чуть касались ее плеч. Грейси, как красивая женщина, знала себе цену. Красивое лицо, голубые глаза, стройное тело – воплощенная мечта любого мальчика-подростка.

      Странно, но Грейси не вызывала у него ни малейшего интереса. Почему он вел себя совершенно не так, как должен был вести себя любой мужчина при виде такой женщины? Почему его не влекло к Грейси, как должно было бы влечь любого мужчину? Да, они с Грейси флиртовали друг с другом, словно сумасшедшие, и вместе с тем между ними не проскальзывало ни одной искры страсти.

      Такое положение страшно его раздражало.

      Едва увидев Сесили, Грейси подпрыгнула так, что ее грудь, достойная журнала «Плейбой»,