Ночь наслаждений. Джулия Куин

приобрел очень мало знакомых, пока был за границей.

      – Вот как?

      Заявление было крайне странным, и Энн не знала, что ответить. Больше он не сказал ничего, но в прежней реплике она услышала меланхолические нотки и потому заверила:

      – Мне действительно нравится быть гувернанткой. По крайней мере у них.

      Она с улыбкой помахала девочкам.

      – Насколько я понял, это не первое ваше место, – заметил он.

      – Не первое. Третье. И я также служила компаньонкой.

      Энн сама не понимала, почему говорит все это. Обычно она не пускалась в такие откровенности. Но все это граф мог узнать, расспросив тетку. Энн рассказала ей о всех предыдущих хозяевах, когда поступала к Плейнсуортам. Даже о той работе, которая не кончилась добром. Энн вообще стремилась быть честной, когда возможно, вероятно потому, что очень часто это было невозможно. И она была очень благодарна леди Плейнсуорт, не осудившей ее за то, что она уволилась и ушла из дома, где приходилось каждую ночь запирать и баррикадировать дверь от вторжения отца ее подопечных.

      Лорд Уинстед впился в нее проницательным взглядом, после чего сказал:

      – Я по-прежнему считаю, что вы не Уинтер.

      «Почему он так одержим этой идеей?»

      Но Энн пожала плечами:

      – Ничего не могу поделать. Разве что выйти замуж.

      Гувернантки редко имели возможность встретить холостого джентльмена их круга, а кроме того, Энн вовсе не хотела выходить замуж. Трудно представить, что она даст мужчине полный контроль над своей жизнью и своим телом.

      – Взгляните хоть на эту леди, – сказал он, кивнув в сторону женщины, которая брезгливо обошла Френсис и Элизабет, прыгавших по дорожке. – Вот она выглядит, как Уинтер. Почти белые волосы, холодная натура [1].

      – Вы же ее не знаете? Как можете говорить о ее натуре?

      – Простите, забыл сказать, – признался он. – Я раньше знал ее.

      Энн не хотела даже думать о том, как близко они были знакомы.

      – Думаю, вы скорее осень, – продолжал Уинстед.

      – Предпочла бы быть весной, – тихо, словно про себя, ответила она.

      Он не спросил, почему. Энн даже не обратила внимания на затянувшуюся паузу до той минуты, когда оказалась в своей маленькой комнатке и детально вспомнила тот разговор. Ее заявление требовало объяснения. Но он не спросил. Приучился не лезть в чужие дела.

      Но Энн хотела бы, чтобы он спросил. Но он не нравился бы ей так сильно, если бы спросил.

      А у нее было чувство, что если Дэниел Смайт-Смит, равным образом безвестный или пользующийся дурной славой, будет продолжать ей нравиться, это может привести только к катастрофе.

      Когда Дэниел шел вечером домой, предварительно заглянув к Маркусу, чтобы принести официальные поздравления, вдруг сообразил, что не может припомнить, когда в последний раз так наслаждался проведенным временем.

      Возможно, дело в том, что последние три года жизни он провел в изгнании и часто скрывался от наемных громил лорда Рамсгейта. Такое существование

1

Фамилия Энн созвучна английскому слову «winter» – зима.