Охотники. Пророчества Разрушения. Ник Перумов

не прогорали. Точнее, прогорали, но каким-то дивным образом возникали из угольев вновь, прямо там, в распахнутой пасти камина.

      Человек тоже прикрыл глаза. Он улыбался. На столике стоял недопитый бокал красного вина, лежал раскрытый журнал во внушающем уважение кожаном переплёте с парой замков; поперёк страницы было небрежно брошено перо, а по желтоватой бумаге бежали вереницы странных рун, символов, пента-, гепта- и октаграмм.

      Завывал за стенами башни северный ветер, но здесь, внутри, было тепло и уютно. И в домах половинчиков тоже тепло и уютно, и вдоволь еды запасено на зиму – обо всём этом он уже позаботился.

      И о многом другом, не столь приятном, он позаботился тоже. Таков долг волшебника.

      Можно откинуться, прикрыть глаза, гладить пушистый и мягкий бок свернувшегося на коленях кота, чесать за ухом верного пса, думать о нескорой весне, о прежней жизни, что осталась далеко на юге, думать не с печалью или даже грустью, пусть и «светлой», но вспоминая одно лишь хорошее.

      Одно лишь хорошее…

      – Мр?! – Кот внезапно напрягся, навострил уши, зелёные глазищи широко раскрылись.

      Вскинулся и волкодав. Глухо зарычал, нагибая голову и делая шаг к дверям.

      – Кто-то, друзья, к нам пожаловал, – вздохнул человек. Ему явно не хотелось вылезать из уютного кресла и тащиться куда-то на продуваемый двор. – И кого ж это принесло, хотел бы я знать?

      Пёс и кот застыли, один – выгнув спину и оскалившись, другой – нагнув лобастую голову и глухо порыкивая.

      – Тихо, братцы мои, тихо. – Маг накинул короткий полушубок, отодвинул засовы, шагнул в холодные сени. Волкодав с котом коротко переглянулись и мигом бросились следом за хозяином.

* * *

      Входная дверь башни сделала бы честь любой твердыне гномов. Чёрное железо, покрытое росчерками голубоватых рун и рельефными изображениями драконьих голов. Исполинские петли гнездились глубоко в толще стен, вытесанных словно из цельной скалы. Сама дверь запиралась толстенными засовами, уходившими вверх, вниз, вправо и влево, не выбьешь, не сломаешь. Застыли зубчатые колёса и рейки, тщательно смазанные, тускло поблёскивающие.

      Стук повторился – требовательный и нетерпеливый.

      – Сейчас, сейчас… – пробормотал маг, поведя перед собой ладонью; растопыренные пальцы смешно шевелились.

      Дверь словно исчезла, растворилась; маг увидел покрытый облетевшей листвой двор, где сейчас в самой его середине гордо застыла огромная чёрно-зелёная карета, запряжённая четвёркой здоровенных варанов. На дверце – герб: золотая семилучевая звезда в голубом поле геральдического щита, поддерживаемого двумя единорогами.

      На лбу хозяина башни мигом собрались морщины.

      – Так-так… – пробормотал он себе под нос, могло показаться – что с лёгкой растерянностью. – Лопни мои глаза, но, если это правда… Милсдарыня Алисанда де Брие ди Бралье дю Варгас собственной персоной, м-да…

      – Открываю, открываю! – крикнул он в раскрытую бронзовую пасть дракона справа от двери.

      Шестерни