Друсс-Легенда. Дэвид Геммел

отсюда есть городок. Там живет один мой приятель. Навести его и скажи, что послал тебя я. Он молод и талантлив, но тебе, Друсс, он не понравится: у этого гуляки на уме одни удовольствия. Именно поэтому в Машрапуре ему цены не будет.

      – Кто он такой?

      – Зовут его Зибен. Он поэт, сказитель и часто выступает во дворцах, будучи большим искусником своего дела. Он мог бы разбогатеть, но все свое время тратит на то, чтобы затащить в постель каждую красотку, которая попадается ему на глаза. Замужняя она, нет ли, ему все одно – потому и врагов он нажил довольно.

      – Он мне уже не нравится.

      – В нем есть и хорошие качества, – хмыкнул Шадак. – Он верный друг и бесстрашен до глупости. Хорошо владеет ножом и знает Машрапур. Доверься ему.

      – С какой стати он будет помогать мне?

      – Он передо мной в долгу. – Шадак снова наполнил кубок и подал его Друссу.

      Юноша попробовал и выпил все до дна.

      – Хорошая штука. Что это?

      – Лентрийское красное – пятилетней выдержки, я бы сказал. Не самое лучшее, но вполне годится для такой ночи, как эта.

      – Да, к такому можно пристраститься, – согласился Друсс.

      Глава 4

      Зибен был доволен собой. Вокруг бочонка собралась кучка народу, и трое уже проигрались в пух и прах. Маленький зеленый кристаллик легко помещался под каждой из трех ореховых скорлупок.

      – Я буду действовать чуть помедленнее, – сказал поэт высокому бородатому воину, который уже просадил четыре серебряные монеты. Тонкие руки выровняли скорлупки в ряд посреди перевернутого бочонка. – Которая? Не спеши с ответом, дружище, – этот изумруд стоит двадцать золотых рагов.

      Игрок громко потянул носом и поскреб грязным пальцем в бороде.

      – Вот эта, – указал он наконец на среднюю скорлупку. Зибен поднял ее – под ней ничего не было. Он приподнял правую, ловко подсунул под нее изумруд и предъявил публике.

      – Чуть-чуть не угадал, – с лучезарной улыбкой сказал он. Воин выбранился и пошел прочь, расталкивая толпу. Его место занял чернявый коротышка – запах, исходивший от него, мог бы свалить вола. Зибен ощутил искушение дать ему выиграть. Фальшивый изумруд не стоил и десятой доли того, что поэт уже выманил у простаков, но проигрывать было бы обидно, и чернявый мигом лишился трех монет.

      Толпа раздалась, и к Зибену приблизился молодой воин в черном, с наплечниками из сверкающей серебристой стали. На его шлеме красовался серебристый топорик в обрамлении двух черепов, а при себе он имел большой топор с двойным лезвием.

      – Хочешь попытать счастья? – спросил Зибен, заглянув в холодные голубые глаза.

      – Почему бы нет? – низким спокойным голосом отозвался воин и положил на бочонок серебряную монету. Руки поэта замелькали, выписывая скорлупками хитрые восьмерки, и остановились.

      – Надеюсь, глаз у тебя острый, дружище.

      – Достаточно острый. – Воин тронул огромным пальцем среднюю скорлупку. – Вот здесь.

      – Сейчас посмотрим. – Поэт протянул руку, но воин отстранил ее.

      – Посмотрим, – подтвердил он и медленно перевернул правую и левую скорлупки.