Марина Жюли. Романтика и приключения. Елена Федорова

если он войдет в наше кафе…

      – И лопнет от злости здесь, – добавил художник. – Чтобы этого не произошло, нам нужно что-то предпринять. Мы должны стать миссионерами по борьбе с вселенским злом и…

      Колокольчик над дверью звякнул, и толстяк ввалился в кафе. Плюхнулся за ближайший столик и весьма писклявым голосом проговорил:

      – Бонжур, мадмуазель. Бонжур, мосье.

      Художник кивнул и отвернулся к окну, чтобы не рассмеяться в лицо толстяку. Марина подошла к нему.

      – Рада видеть вас, мосье. Что закажете?

      – Я буду кофе, кофе и еще раз кофе, – пропищал толстяк. – Сегодня не день, а сплошной кошмар. Никогда еще у меня так скверно все не начиналось.

      – Простите, – перебила его Марина, стараясь говорить как можно любезнее. – Так вам три кофе или один?

      – Что? – толстяк побагровел. Марина повторила свой вопрос. На лице толстяка отразилось подобие улыбки. – Конечно же, одну чашечку, мадмуазель, но самую большую, какая у вас есть. А что-нибудь перекусить у вас найдется?

      – Да. У нас очень вкусные фирменные булочки. Таких вы нигде больше не попробуете.

      – Тогда две, нет четыре, нет, – толстяк промокнул платком свой красный лоб. – Возьму пока две для пробы.

      Пока Марина готовила кофе, толстяк продолжал сетовать на свое кошмарное утро. По-видимому, ему просто надо было выговориться.

      – Утром произошло короткое замыкание. В метро мне оторвали пуговицу. Какая-то безумная старуха стукнула меня сумкой… Я вышел на улицу и попал под дождь…

      – Разве сегодня был дождь? – удивился художник.

      – Был. Да еще какой сильный. Я промок до нитки, – доверительно сообщил толстяк.

      Он оживился, поняв, что его слушают, что он говорил не в пустоту. Марина поставила перед ним ароматный кофе и две румяные булочки, пожелала приятного аппетита. Толстяк повеселел. Аппетит у него был отменный. Булочки исчезли в мгновение ока.

      – Благодарю вас за кофе, мадмуазель Марина. Мне пора. Продолжим наш разговор в другой раз, – художник встал и пошел к выходу. У столика толстяка он остановился, улыбнувшись, сказал:

      – Пусть ваш день, мосье, будет более радостным, чем хмурое, дождливое утро. Улыбайтесь чаще. Помните, что озлобленный человек – хорошая мишень для стрессов и болезней. Желаю удачи.

      – И вам удачи, мосье, – пискнул толстяк. – Мне понравился ваш кофе, мадмуазель. А тот мосье…

      – Жак, – подсказала Марина.

      – Мосье Жак меня к жизни вернул. Как мудро он подметил: озлобленный человек – хорошая мишень для стрессов! Да, уж… – поднялся. – Непременно зайду к вам завтра утром.

      – Буду вас ждать, мосье…

      – Поль, – представился толстяк, протянув Марине большую упругую ладонь. – До завтра…

      Колокольчик над дверью весело позвякивал целый день то впуская, то выпуская посетителей, которых сегодня было хоть отбавляй. Почти перед самым закрытием заглянул мосье Жак и сообщил, что сегодня