Обманутые сумасшествием. Андрей Попов

ни одна из которых не может быть ни принята, ни опровергнута. Так всегда бывает, если фактов попросту нет… Мы даже не знаем, долетали ли они вообще до планеты… Ну, был сигнал. И что он дает? Затычку для дырки в цепи предварительных рассуждений? – Оди стал как нельзя серьезен и не поленился в тысячный раз повторить одни и те же ответы, знаемые всеми наизусть.

      Эта туманная тема была до такой степени изжевана и исследована по всем параметрам, породила столько предположений и домыслов, что даже гадалка на кофейной гуще не сказала бы ничего оригинального. И услышать по этому поводу что-нибудь новое, по крайней мере – в ближайшее время, было уже невозможно.

      – И не надоело одну и ту же воду переливать из стакана в стакан? Пока не пребудем на Флинтронну, все равно ничего не выясним. – Линд лениво потянулся, но как бы он не старался изобразить на лице апатию, беспокойство все же просматривалось в отблесках его зрачков. Из-за того, что его черные брови были слишком густы, создавалось впечатление, что он постоянно хмурится или над чем-то всерьез задумался.

      – Да черт побери! Плевать бы на все, если б ни одна маленькая проблема… – Капитан сделал внушительный глоток кофе, поморщился и откинулся в кресле, устремив взор в мозаичный потолок, точно в застывший калейдоскоп. – …мы летим в ту же сторону. Летим, как в какую-то бездну! Я уже на несколько раз перештудировал технический паспорт «Астории», почти дословно изучил досье каждого из экипажа – не было ли кого с психическими отклонениями? Ну, ни единственной зацепки!

      – Более того, – добавил Оди, – если даже предположить, что с «Асторией» внезапно что-то случилось, и никто из экипажа не успел послать радиосигнал, это автоматически бы сделала аварийная система, способная выдержать температуру в несколько миллионов градусов, то есть даже если бы звездолет взорвался!

      – Но ведь кто-то мог отключить систему…

      – Тот предполагаемый ненормальный?

      Версия, разумеется, давнишняя, но всякий раз приобретающая актуальность, как только стрелка подозрений поворачивалась в данную сторону. Оди каким-то траурным взглядом посмотрел на останки только что съеденных им крабов, как будто сочувствуя их несчастью. Но нет. Он просто переел, и его слегка поташнивало. Потом сам же ответил на свой вопрос:

      – Или еще хуже: агент движения «Севастия».

      И это название неоднократно витало в отсеках, оживленных жаркими спорами. Хотя глубоко эту тему пока еще не пытались развивать. В принципе, если дать вволю разгуляться фантазии, то подозревать в пропаже целого звездолета можно было кого угодно, в том числе и папу римского, по мнению которого, вполне возможно, железный корабль грешников слишком приблизился к небесным обителям, за что был уничтожен воинством архангелов. Почему бы нет? Кто-нибудь самого папу спрашивал об этом? Кьюнг посмотрел в свою кружку и обнаружил, что кофе осталось лишь для последнего глотка, равно как и в его голове мыслей осталось лишь столько, чтобы произнести последнюю фразу, подытоживая весь