.

правительство не может признать включение в состав Германской империи Чехии, а в той или иной форме также Словакии, правомерным и отвечающим общепризнанным нормам международного права и справедливости и принципу самоопределения народов.

      По мнению Советского правительства действия Германского правительства не только не устраняют какой-либо опасности всеобщему миру, а, наоборот, создали и усилили такую опасность, нарушили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы еще ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли новый удар чувству безопасности народов…»

      Стил не спеша сложил газету.

      – Вот и всё…

      – Действительно толковый ответ, – ни к кому не обращаясь, задумчиво проговорил молодой фермер, но резкий голос перебил:

      – А ты, механик, прочел бы нам ответ нашего, американского правительства…

      Джойс, быстро оглянувшись на этот голос, узнал фермера Миллса. Это был небольшой коренастый человек с загорелым лицом, обросшим рыжеватою с проседью бородой, такою же круглой, как борода на портретах генерала Гранта.

      – А ну, читай, – строго, почти угрожающе повторил Миллс, но молодой возразил:

      – Хватит. Можно подумать, что мы его не знаем.

      – Да у меня его и нет, – примирительно заметил Стил и хлопнул ладонью по газете: – Здесь он не напечатан…

      Миллс вызывающе вздернул бороду. Все приняли это за сигнал к молчанию и ждали, пока он выбивал трубку о край ящика, на котором сидел Стил. Но Миллс так больше ничего и не сказал.

      Тогда опять спросил молодой:

      – Послушай-ка, Стил, а ты правду сказал нынче утром, будто сражался в Испании?

      Стил молча показал парню на стоявшего у двери Джойса.

      – Спроси у него, – сказал Стил.

      – И ты? – негромко воскликнул парень. Джойс кивнул головой. – Какие вы ребята!.. – Парень помолчал, в восхищении поглядывая то на того, то на другого, потом сказал: – Говорят, будто англичане действительно заставили добровольцев из интернациональных бригад покинуть Испанию.

      Стил утвердительно кивнул головой.

      – Как же вы, ребята?.. – В голосе парня прозвучала такая досада, что, казалось, дай ему в руки винтовку, и он сейчас же поехал бы занять место этих двух. – Значит, там не осталось американцев?

      – Никаких иностранцев на этой стороне… А на той – итальянцы и немцы, – пояснил Стил.

      – Плохо… очень плохо, – сказал парень. – Нельзя было вам уезжать.

      – Нельзя было не уехать, – возразил Стил. – Иначе дело грозило разгореться в такую войну…

      – Все равно, пускай любая война, – горячо воскликнул парень, – но нельзя же было предавать испанцев! Знаешь, какие это ребята?

      – Уж я-то знаю, – с усмешкой сказал Стил.

      – А что же у них теперь?

      – Теперь? – Стил помедлил с ответом… – Теперь вот так: у республиканцев сто тысяч бойцов, у Франко – триста; у республики – триста пушек, у Франко – три тысячи; танков пятьдесят