Социальное насилие. Я. И. Гилинский

повышается информационное содержание, «емкость» биологических систем, степень их организованности[39].

      «Сверхадаптация» общественного человека осуществляется путем активного силового изменения среды. Биологическая «борьба за существование» перерастает в социальную «сверхборьбу за лучшее существование („сверхсуществование“)».

      Возможно, основное отличие сверхадаптации социальных систем от адаптации биологических заключается в том, что общество не столько приспосабливается к среде, сколько приспосабливает ее к себе. Другое дело, что рано или поздно такое «подчинение» среды, природы оборачивается против общества и человека экологическими, техногенными катастрофами.

      Все свои действия человек совершает, в конечном счете, ради удовлетворения тех или иных потребностей: биологических, или витальных (в пище при чувстве голода, в питье при жажде, в укрытии от неблагоприятных погодных условий, сексуальных или в продолжении рода); социальных (в статусе, престиже, самоутверждении, самореализации и др.); духовных, или идеальных (поиск смысла жизни, цели существования, бескорыстное стремление к знанию, творчеству, служению другим людям).

      Следует заметить, что хотя в животном мире преобладают биологические потребности и возможна «борьба» за их удовлетворение, но у животных, живущих стадами, семьями, стаями, существуют и зачатки «социальных» потребностей. И удовлетворение этих потребностей (в статусе, самоутверждении) нередко происходит в результате силовых действий. Так, в борьбе происходит смена вожака волчьей стаи, львиного прайда, семейства обезьян. «Потеря лица», престижа может вести к тяжелым последствиям. Когда главу семейства обезьян покормили его любимыми продуктами, но после членов семейства, у него случился инфаркт. Даже в семействе куриных вылупившиеся из яиц цыплята немедленно определяют свой «статус». Цыпленок первого ранга может клевать всех собратьев, его же – никто. Цыплята второго ранга могут клевать цыплят нижних рангов, но не могут – цыпленка первого ранга, и т. д. Американские ученые на этом основании разработали «теорию клевков», вполне применимую к человеческому обществу…

      Известна роль социально – экономического неравенства в генезисе преступности[40]. В основе социального насилия лежат те же механизмы. При этом в детерминации различных форм социального насилия особую роль играют неудовлетворенные социальные потребности: в престиже, статусе, самоутверждении. Если неудовлетворенная витальная потребность приводит к «борьбе за существование», то неудовлетворенная социальная потребность – к «сверхборьбе за сверхсуществование». Насилие выступает раньше и чаще других средств и способов самоутверждения, когда в силу различных причин недоступны общественно полезные (или приемлемые), творческие способы. И тогда «как предельный случай самоутверждения – убийство»[41]. Даже казалось бы такое «очевидное» по своей мотивации

39

Мы оставляем в стороне споры специалистов по поводу «борьбы» в дарвиновском учении и т. п. Современные понимания эволюции и естественного отбора см.: Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. – М.: Наука, 1987; Чайковский Ю. К общей теории эволюции // Путь. 1993. № 4. С. 101 – 141.

40

Подробнее см.: Гилинский Я. И. Генезис преступности. Проблема причинности в криминологии. В: Российский ежегодник уголовного права. 2007. – СПбГУ, 2008; Он же. Социально – экономическое неравенство как криминогенный фактор (от К. Маркса до С. Олькова). В: Экономика и право / ред. А. Заостровцев. – СПб: Наука, 2009. С. 169 – 188.

41

Туровская М. «Преступления века» и «массовая цивилизация» // Новый мир. 1968. № 7. С. 236.