Социальное насилие. Я. И. Гилинский

творение обычных людей. Мир нуждается в героях («The World needs in Heroes»). При этом герой для Ф. Зимбардо вовсе не воин – победитель, а человек, творящий Добро[103].

      Психологическое объяснение агрессии в повседневной жизни предпринято и в монографии С. Н. Ениколопова, Ю. М. Кузнецовой, Н. В. Чудовой[104].

      Подробный обзор психологических концепций агрессии имеется в первом томе двухтомника Х. Хекхаузена «Мотивация и деятельность»[105].

      Анализ вражды как психологического толчка к насилию мы находим в работе известной представительницы отечественной конфликтологии Л. Н. Цой. Она, в частности, пишет: «Вражда присутствует в экономике, политике, религии, семейных отношениях и даже в самой любви… Моралисты всех времен призывали людей к миру и согласию, между тем, человечество всегда воевало… В цивилизованных обществах делаются энергичные попытки устранить вражду. Вражда может быть сведена к минимуму, введена в культурные формы, рационализирована в виде экономической конкуренции, научной дискуссии, спора, но не может быть полностью искоренена… Для возникновения вражды достаточно даже одного мелкого повода. Применяя закон термодинамики, мы можем сказать, что вражда выражает тенденцию к самопроизвольному росту энтропии, к хаотизации, тогда как любовь есть неэнтропийный процесс и, чтобы она возрастала, необходима работа души, которая имеет потребность любить и ненавидеть»[106]. Очень интересны и актуальны последующие рассуждения: «Общие интересы, общая идеология особенно сильно провоцируют вражду. Если единство, общность стали чем – то само собой разумеющимся, то всякое отступление от них воспринимается болезненно… Обвинения в предательстве, ереси возникают на почве идейной или духовной близости». Повседневная практика подтверждает: конфликты, в т. ч. заканчивающиеся различными проявлениями насилия – от психологического до межгосударственных войн – возникают чаще между членами семьи, соседями, «единоверцами», этнически близкими…

      Из современных криминологических объяснений насильственной преступности можно назвать концепцию «образа повседневной жизни» (A. Havley, L. Cohen, M. Felson): изменение привычного образа жизни, повседневных практик, бо́льшая независимость членов семьи, взаимная отчужденность способствуют насильственному «решению» конфликтов.

      На конец, нельзя не остановиться на идеях «культуральной криминологии» (cultural criminology). Культуральная криминология представляется одним из последних достижений мировой криминологической теории. Нельзя сказать, что ее положения абсолютно оригинальны. Но важно, что преступность, включая насильственные преступления, воспринимается как элемент культуры, со всеми вытекающими следствиями.

      Для лучшего понимания идей культуральной криминологии, следует напомнить, что «культура» выступает здесь не в привычном для российского читателя исключительно «позитивном» смысле, как нечто положительное,

103

См.: «Форум 2000» // URL: http://deviantology.spb.ru/events/forum-2000/ (последнее посещение 15.12.2011).

104

Ениколопов С. Н., Кузнецова Ю. М., Чудова Н. В. Агрессия в обыденной жизни. – М.: Росспэн, 2014.

105

Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. – М: Педагогика, 1986. Т. 1. С. 365 – 405.

106

Цой Л. Н. В контексте конфликтологии: вражда и любовь // URL: http://confictmanagement.ru/tema-dnya-v-kontekste-konfiktologii-vrazhda-i-yubov (дата посещения: 30.07.2015).