Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. Михаил Мельтюхов

в Эстонии и Латвии Дж. Уайли сообщил в Вашингтон содержание советско-эстонского пакта и отметил, что «несмотря на далеко идущие уступки, к которым грубо принудили Эстонию, она все-таки ощутила реальное облегчение», поскольку «получила неопределенный срок для передышки». При этом американский дипломат отмечал, что договор направлен «в первую очередь против Германии. […] Отказ от Версальского договора вместе с германской кампанией по созданию нового порядка в Восточной Европе оказался настолько удачным предлогом для восстановления русских позиций, что Советский Союз может в ближайшем будущем успешно бросить вызов Германии по поводу Восточной Прибалтики. Обращаю внимание государственного департамента и на то, что порт Палдиски, а также острова Сааремаа и Хийумаа стратегически доминируют в Рижском и Финском заливах, а также угрожают Ботническому»[304].

      17 октября американский дипломат сообщал в Вашингтон, что «в Прибалтике советская политика также может рассматриваться как позитивная. Позиция Германии в Балтийских странах создавалась в течение более семи веков. А сейчас в один миг она была утрачена. В Восточной Прибалтике Советский Союз будет главенствовать над Рижским, Финским, а, возможно, и Ботническим заливами. Оборонительного назначения военно-воздушные базы, созданные по всей Прибалтике вплоть до Мемельской области, дают возможность совершать “оборонительные” налеты на Берлин. Ясно, что Советский Союз ловко пытается занять такую позицию по отношению к Германии, используя которую он сможет либо оказывать помощь, либо создавать трудности в зависимости от того, что диктует ему понимание собственных интересов». По его мнению, «советская оборонительная тактика» нацелена на то, чтобы «не дать рейху воспользоваться плодами возможной победы в Восточной и Юго-Восточной Европе». Американский дипломат констатировал, что стратегические позиции СССР в этом регионе на случай войны серьезно упрочились[305]. 1 ноября Уайли докладывал в Госдепартамент США, что советские представители последовательно придерживаются установки на невмешательство во внутренние дела прибалтийских государств, воздерживаются от какой-либо поддержки в них левых организаций, в связи с чем правительства этих стран испытывают чувство облегчения. «Сталин, кажется, сконцентрировал все внимание на создании своих военно-морских и военно-воздушных баз и береговой обороны, и, конечно же, всякие политические действия на этой территории могли бы скорее затормозить, чем содействовать достижению поставленных им непосредственных целей. Я должен сказать, будучи полностью еще недавно убежденным в том, что Кремль населен только человекообразными существами, а Наркоминдел – их последышами, что поражен и восхищен великолепным маневрированием, которое проделала на моих глазах советская дипломатия»[306].

      Понятно, что бурные события сентября – октября 1939 г. нашли заметный отклик среди личного состава Красной армии. Военнослужащие обсуждали между собой новое стратегическое положение СССР

304

Там же. С. 74–75.

305

Мальков В.Л. Прибалтика глазами американских дипломатов. 1939–1940 гг. (Из архивов США) // Новая и новейшая история. 1990. № 5. С. 44–46; Мальков В.Л. Прибалтийский узел. 1939–1940 гг. По материалам американских архивов // Россия XXI. 2006. № 3. С. 136–137.

306

Новая и новейшая история. 1990. № 5. С. 47; Россия XXI. 2006. № 3. С. 138–139.