Избранное. Григорий Горин

оглядел статую. – Вы роняли ее, что ли?

      – Говорила, не надо трогать… Говорила, – запричитала Федосья Ивановна.

      – Она стояла в парке… – начал пояснять Федяшев. – Я подумал: там дождь, голуби…

      – Ах, как неосмотрительно! – покачал головой Калиостро. – Идеал нельзя отрывать от почвы! Нарушаются магнетические связи! Извольте водрузить на место! И немедленно! Теперь уж даже и не знаю, как она будет выглядеть, ваша Лаура…

      – Лаура? – воскликнул Федяшев. – Не Лаура ли это, воспетая великим Петраркой?

      – Когда-то она была ею, – спокойно ответил Калиостро. – Я же говорю: она являлась миру под разными именами: Лаура, Джульетта… Даже и не ведаю, какое имя она выберет в нашем веке? Может быть, Мария? Вы не возражаете, сударыня? – Он повернулся к Марии и в упор посмотрел ей в глаза.

      Мария вздрогнула, но выдержала взгляд и ответила:

      – Отчего же! Это честь для меня. Не я сама, то хоть имя мое послужит чьей-то любви.

      – А вы, сударь? – Калиостро вонзил свой взгляд в Федяшева.

      – О! Это прелестное имя! – Федяшев нежно посмотрел на Марию. – Да я и внешний облик вашей спутницы воспринял бы с радостью…

      Наступила пауза. Маргадон от неожиданности икнул и с недоумением посмотрел на магистра.

      Калиостро побледнел, закрыл глаза. Его лицо исказила гримаса, словно он ощутил физическую боль. Однако он взял себя в руки и через секунду улыбнулся.

      – Должен вас огорчить, друзья! Сейчас мне было видение… – Он еще раз оглядел статую. – Галатею будут звать ЛОРЕНЦЕЙ!

      После обеда хозяева и гости разбрелись по своим комнатам на полуденный отдых.

      Маргадон и Жакоб от нечего делать опробовали столы в бильярдной.

      – И здесь тоска! – сказал Маргадон, забивая очередной шар. – Кормят до отвала. Двери не запирают. У ключницы попросил три рубля – дала и не спросила, когда отдам. Честное слово, Жакоб, они меня доконают!!

      – Погрузитесь в себя, сэр! – посоветовал Жакоб. – В тайники своей души…

      – Там холодно и страшно, – отмахнулся Маргадон. – Лучше уж заботиться о теле.

      Он увидел, что мимо окон идет розовощекая Фимка, и отложил кий.

      – Селянка! – крикнул он. – Подь сюда…

      Фимка покорно подошла:

      – Чего изволите?!

      – Хочешь большой, но чистой любви? – бесцеремонно сказал Маргадон.

      – Как не хотеть! – ответила Фимка.

      – Однако! – ухмыльнулся Маргадон. – Мне нравится твоя простота. Придешь сегодня в полночь на сеновал.

      – Придем-с… – сказала Фимка. – Только уж и вы приходите. А то вон тот сударь тоже позвал, а опосля испугался…

      Маргадон удивленно уставился на Жакоба.

      – Она с кузнецом придет! – спокойно пояснил Жакоб.

      – С каким кузнецом?

      – Дядя мой… Степан. Он мне заместо отца.

      – Какой кузнец? Зачем кузнец? – изумился Маргадон. – Я не лошадь!

      – Благословлять, – простодушно сказала Фимка. – Вы ж изволите предложение делать или как?

      Маргадон