Избранное. Григорий Горин

простить за дерзость! – сказал Федяшев, протягивая цветы Марии.

      – В чем же дерзость?

      – Я насчет того, что помыслил придать идеалу черты ваши и публично о сем сказал…

      – Теперь, стало быть, передумали?

      – Ах, что вы? – вспыхнул Федяшев. – Был бы счастлив… Но мне казалось, я нарушил куртуазность поведения. Да и граф обиделся!

      – Так вы цветы ему принесли?

      – Почему? Что вы, Мария Ивановна… Ах, совсем я запутался! – Федяшев смутился, цветы посыпались из его рук.

      – Странный вы, Алексей Алексеевич, – улыбнулась Мария. – Так сложно изъясняетесь. И вроде живете на природе, среди простых нормальных людей. – Она склонилась к нему, помогая собрать ромашки. Их руки коснулись друг друга, лица оказались рядом. – А мыслите все о каких-то идеалах бестелесных! – Мария смотрела на Федяшева чуть насмешливо.

      – Но так и великий Петрарка мечтал о своей Лауре… – в смущении пробормотал Федяшев.

      – Неправда! – вдруг резко сказала Мария. – Петрарка любил земную женщину, да еще жившую по соседству. А уж потом чувством своим вознес ее до небес. А у вас все наоборот, сударь! Небеса на землю мечтаете притянуть! Хитростями да магнетизмом счастья любви не добьешься!

      – Ну тогда скажите, сударыня, – как достичь его?! – воскликнул Федяшев.

      – Не знаю! – печально ответила Мария. – Знала бы, сама была б счастлива…

      Так, тихо разговаривая, они вышли из беседки и пошли по дорожкам парка.

      Наступал вечер, на небе показалась первая звезда. Калиостро наблюдал за прогуливавшимися Алексеем и Марией, стоя на балкончике второго этажа. Потом достал подзорную трубу: лица Марии и Алексея укрупнились…

      За спиной Калиостро неожиданно вырос Маргадон:

      – Магистр! Извините, что отвлекаю от визуальных наблюдений…

      – Что тебе? – сердито обернулся Калиостро.

      – Лоренца приехала! – шепотом сообщил Маргадон…

      Лоренца сидела в открытой бричке. Бричка стояла метрах в пятистах от усадьбы, прямо посреди поля. Светила луна.

      Лоренца с улыбкой наблюдала, как через поле к ней быстро приближаются три мужские фигуры. Кто-то из бегущих споткнулся и упал в траву. Лоренца громко засмеялась.

      – Тсс! – по-кошачьи зашипел первый из подбежавших. Это был Маргадон. – Я тебе сказал: ни звука!

      Тут же из темноты возникло лицо Калиостро. Сзади, прихрамывая, появился Жакоб.

      – Здорово, ребяты! – весело крикнула Лоренца.

      – Тсс! – снова зашипел Маргадон. – Ты ж обещала… Тихо!

      – Зачем вы приехали, Лоренца? – строго спросил Калиостро. – Вас могли увидеть… Вы получили мою записку?

      – Получила… Ну и что? Какого черта?! – Лоренца попыталась глотнуть из горлышка, но Калиостро решительно вырвал из ее рук бутылку, зашвырнул в темноту.

      – Какого черта? – снова хмельно закричала Лоренца. – Бросаете меня в Петербурге… Я одна мчусь через всю страну… Жру дорожную пыль и вытряхиваю кишки на ухабах. А когда приезжаю, то