Конверт из Шанхая. Владимир Кузьмин

вот новоявленная музыкантша оказалась начисто лишена чувства юмора. Она с немалым удовольствием раскланялась бурным аплодисментам и сказала:

      – Вот не ожидала, что под такую музыку возможно петь куплеты.

      Тихомиров лишь развел руками.

      Идею вытащить на сцену Софью Яковлевну со всем в поезде надоевшим маршем подала я. Но никак не ожидала, что эту шутку доведут до полного абсурда пением дурацких куплетов. Так что в некотором роде я ее, Софью Яковлевну, понимала. Жаль, что воспитательный эффект, на который я рассчитывала, совершенно не удался.

      На этом представление завершилось окончательно, но публика по большей части расходиться не спешила. Официанты расставили столы по своим привычным местам, по ходу дела принимая заказы. Организовались две карточные партии, в одной из которых оказался Михаил Наумович.

      Мы с Машей набегались за день до упаду, а потому выпили фруктовой воды и отправились спать.

      Вагон чуть покачивался, колеса постукивали по стыкам, время от времени шум движения усиливался, это мы пересекали по мосту очередную реку или речушку. Я лежала на верхней полке и смотрела в окно. На перелески, на поля, на редкие деревушки, на луну, не желающую отставать от поезда. Время было позднее, но все еще не стемнело. «А в Петербурге уже белые ночи», – подумала я, и безо всякой связи с этой мыслью мелькнула еще одна. О том, что неплохо не дожидаться приезда, а уже завтра с какой-нибудь станции послать Пете телеграмму. Он, наверное, тоже скучает.

      Кто ж мог знать в этот момент, что телеграммы ему я стану отправлять довольно часто и получать от него ответы. Потому что сверх того, что я по нему соскучилась, образуются для телеграмм еще и другие причины. А в тот момент я больше ничего не подумала, потому что заснула.

      4

      Спалось мне на редкость хорошо и приятно. Может, это поезд своим покачиванием и постукиванием о рельсы меня баюкал, может, от усталости. Во всяком случае, проснулась я от того, что поезд остановился. Проснулась выспавшаяся, отдохнувшая, сон покинул меня в один момент. Я тихонько соскользнула вниз, сходила умыться, узнала у проводника, долго ли нам еще стоять, и вышла из вагона.

      Станция была невелика, вывески с ее названием на крохотном павильоне, служившем здесь вокзалом, было не разглядеть. От того, что до нее было далеко, и от того, что мешал утренний туман.

      Я оказалась не единственной ранней птахой. Невдалеке прогуливалась с собачкой служанка Софьи Яковлевны. Собачка бегала, непрестанно задирая лапу на все под нее подвернувшееся. Служанка стояла у входа в свой вагон, зябко обняв себя за плечи.

      – Good morning, miss![24] – поприветствовал ее пробегающий мимо мистер Фрейзер.

      Он повторил свое приветствие и в мой адрес, добежал до паровоза, вернулся немного назад и принялся припрыгивать на месте и изображать боксерские удары.

      Я вздохнула: мне захотелось вот так же размяться, побегать и попрыгать. Но в платье это было невозможно, а переодеться в шаровары и фуфайку и появиться в таком виде перед

24

Good morning, miss! (англ.) – доброе утро, мисс!