Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений). Вячеслав Фаритов

Поэтому кантовская философия и приходит к выводу, что потустороннее суть Ничто, пустое место. В позитивизме это Ничто будет отброшено, а в экзистенциализме станет определяющим понятием (мы уже ссылались на Ж. П. Сартра).

      Чтобы подтвердить и уточнить уже сделанные выводы, обратимся к рассмотрению некоторых положений «Критики способности суждения».

      В третьей Критике Кант показывает, что не только категории рассудка могут выходить за сферу своего возможного применения в опыте и образовывать идеи разума, но и чувственное созерцание может само обращаться к сверхчувственному, образуя эстетические идеи. Такие идеи суть идеи разума, ставшие определенным образом наглядными, получившие выражение в чувственном созерцании,[147]возможность чего полностью отсутствует как в спекулятивном, так и в практическом применении разума. Ведь идеи разума суть понятия, которым не соответствует никакое созерцание, поскольку они обращены на потустороннее, выходящее за границы любых созерцаний. Практическая реализация этих идей не дает им никакого позитивного содержания в этом плане: свобода осуществляется лишь как отрицание данного. Однако в чувстве возвышенного перед нами открывается другая возможность: вместо того, чтобы не соотнесенные с созерцаниями категории направлять на сверхчувственное (т. е. образовывать идеи разума), можно, оставаясь в рамках чувственно воспринимаемой природной (предметной) реальности, восходить к сверхчувственному: «Возвышенное состоит только в отношении, где чувственно воспринимаемое в представлении о природе рассматривается как пригодное для возможного сверхчувственного применения его. <…> Возвышенное можно описать так: оно есть предмет (природы), представление о котором побуждает душу мыслить недосягаемость природы в качестве изображения идей».[148] Недосягаемость идей, проявляющаяся в чувстве возвышенного и в эстетических идеях, свидетельствует о том, что сверхчувственное применение чувственно воспринимаемого (предметного), как и в практическом применении идей разума, снова не приводит к позитивному наполнению идей, речь по-прежнему идет о негации чувственного, на этот раз – непосредственно в самой чувственности. Тем не менее, Кант усматривает в этом и нечто положительное: «Нечего опасаться, что чувство возвышенного потеряет от такого отвлеченного способа изображения, который становится совершенно негативным в отношении чувственного, ведь воображение, хотя за пределами чувственного оно не находит ничего такого, на чем бы оно могло удержаться, тем не менее чувствует себя безграничным именно благодаря такому устранению границ чувственности, и указанная отвлеченность есть, следовательно, такое изображение бесконечного, которое, правда, именно поэтому может быть только чисто негативным, однако расширяет душу».[149]

      Если к чувственному созерцанию, расширенному до сверхчувственного, присоединить

147

Кант И. Критика способности суждения / И. Кант // Основы метафизики нравственности. – М.: «Мысль», 1999. – С. 1177.

148

Там же. С. 1122–1123.

149

Там же. С. 1130–1131.