Прикладное терраформирование. Эдуард Катлас

собственно, так радоваться? Мы уже работаем на Марсе. Вывозить туда людей – только кидать деньги на ветер. Вы, стало быть, Данила?

      Юноша слегка замешкался, не успев адаптироваться к быстрой смене впечатлений. Только что все кричали, прыгали да прыгают до сих пор, а здесь, похоже, его работодатель задает первый вопрос на собеседовании.

      Он кивнул.

      Следующий вопрос был мало похож на тот, к которым Данила готовился:

      – Вы сразу останетесь, или вам надо вернуться в Москву, собрать вещи?

      Данила, слегка ошарашенный, сумел лишь спросить в ответ:

      – А вы разве не хотите со мной поговорить, понять, насколько я вам подхожу?

      Мужчина пожал плечами, отвернувшись в сторону экрана, где сейчас крутилась реклама «Орбитальных заводов…». После паузы ответил:

      – Родились, выросли, закончили. С отличием закончили, кстати. Патент на наношлифовщик, патент на комплекс наноразведки. Совместный патент на пробы для астероидной георазведки. Мы даже знаем, кто своровал у вас патент на глубинную георазведку с помощью тех же нанитов. Скажите, что мы можем про вас не знать? Или поставим вопрос иначе, спросим о главном: разве вы бы приехали сюда, если бы не хотели с нами работать?

      – А условия? – робко, но внутренне отчаянно спросил Данила.

      – Как у всех, – равнодушно ответил мужчина. – Вы будете сто восьмидесятым и, наверное, последним новым сотрудником. Хлеб, вода, много работы. И полпроцента от прибыли компании. Если мы ее когда-нибудь дождемся. У всех так. Кроме меня. У меня – десять процентов. Но, кроме этого, здесь полный коммунизм, насколько он может существовать во враждебном империалистическом окружении.

      Сергей и мужчина одновременно усмехнулись.

      – Вплоть до того, что вот завтра будет обещанное голосование, на котором, несмотря на все мои возражения, они решат все-таки отправить себя на Марс. Безумная и ненужная трата денег.

      – А время подумать? – уже сдаваясь, спросил Данила.

      – Ну, конечно, – кивнул мужчина. – До прений и голосования. Вы же не хотите, чтобы ваш голос пропал?

      Глава 2

      Т: минус 17. 2049 год н. э. Одиночка

      При том что голосование должно было начаться следующим утром, слишком много времени «на подумать» Даниле не дали. Да, собственно, думать было особо не о чем. В упомянутых ста восьмидесяти сотрудниках компании светились звезды мировой величины. Где-то тут, у берега Енисея, находился лауреат Нобелевки по биологии. Где-то среди тех, кто прыгал от радости под телевизором после объявления новости, был наномеханик, по чьим книгам Данила учился в институте.

      Где-то, может быть, в соседних квартирах спали лучшие умы современности, отобранные для работы в этой компании, согласившиеся работать в этой компании и, что главное, пригласившие его к ним присоединиться.

      Есть предложения, от которых нельзя отказаться.

      Так что разговор был тяжелый.

      Он начался глубоко за полночь по местному времени, но в Москве