Приглядывающий с небес. Галина Голицына

приехала…

      – Ага, рассиропишься, застрянешь в родных стенах, я уйду, как тогда могилку найдёшь?

      И то правда. Оля точно за мной увяжется, а зачем ребёнку кладбище? А уж родители и вовсе не одобрят…

      В общем, зашли мы на цветочный базарчик, я выбрала четыре великолепные белоснежные каллы. Давным-давно я прочитала, что каллы – цветы смерти. В Европе их якобы используют только для траурных мероприятий. Не могу сказать, насколько это верно для европейцев, а у нас каллы используют почему-то для свадебных букетов. Когда я вижу невесту с этими цветами, – отвожу глаза и стараюсь унять дрожь.

      Вероника уверенно двигалась между крестами и оградками, и довольно быстро мы оказались на месте.

      – Как это тебе удалось? – удивилась я. – Ты что, как Мальчик-с-пальчик, камешков набросала?

      – Я во время похорон вот этот памятник приметила. Очень удобный ориентир: необычный и виден издали.

      Необычным ориентиром оказался гранитный памятник в виде мобильного телефона. Под портретом и датами жизни-смерти змеилась надпись: «Абонент вышел из зоны обслуживания». На мой взгляд, пошло, неумно и неоригинально.

      Я поморщилась:

      – Чего так помпезно? Бандит, что ли?

      – Нет вроде. Просто большой начальник в мире сотовой связи. Вроде бы стоял у истоков. Его два года назад стрельнули.

      – Раз убили – значит, бандит! – заявила я безапелляционно.

      – Сеню тоже убили. Он разве бандит? – тихо спросила Вера.

      – «Если погибну насильственной смертью – прошу считать меня бандитом!» – громко засмеялась я и без всякого перехода зарыдала.

      Сенина могила была совсем свежей. Земляной холмик был весь засыпан увядшими уже цветами и обложен по периметру венками. Простой деревянный крест, на нём – табличка с фамилией. Знаю я, прекрасно знаю, что капитальные памятники ставят не раньше, чем через год после похорон, но этот простой крест выглядел таким убогим на фоне гранитного мобильника!