Выползина. Портал 55. Дневники 90-х. Роман. Сергей Е. Динов

за другим, парторгов школы. Наконец, с «перестройкой», с чистого, белого листа перечитывать и восстанавливать заново историю забытой России. Под пенсию, честная и добросовестная, мама Федора совсем растерялась в запутанной истории недавнего прошлого страны и предпочла преподавать ботанику и природоведение, так оно для детских умов старому педагогу показалось безобидней. До тех пор, пока, конечно, на Руси вновь какой-нибудь растительный разрушитель Лысенко не объявится.

      Так вот и существовал Федор душа в душу со своими родителями в одном, как бы поверхностном, иллюзорном, стерильном мире. Другой мир, грязный, порочный, ужасный, где убивали и грабили, воровали и обманывали честных граждан, их, как бы, не затрагивал, не касался.

      Был еще третий мир, где шикарно и широко жили, с огромными доходами и особняками, дорогущими лимузинами. Этот мир являлся к ним с экрана телевизора, как нечто абстрактное, фантастичное, хотя и вполне реальное. Эти миры никак не пересекались с их патриархальным, замшелым бытом… до сегодняшней ночи.

      Утром усталый Федор тащился по Лиговскому проспекту, понимая, что три параллельных мира сошлись, наконец, под его ногами, как тому не сопротивлялись его старики – идеалисты, изолируя себя и сына морально, этически… и еще, бог знает чем, что родители называли культурным наследием прошлого нашей великой когда-то России.

      Федора покачивало от слабости и сонливости из стороны в сторону. Чуть ли ни через каждый шаг он оглядывался и озирался. Хвостов в виде модного юноши с зачесанным чубом и приблатненного парня в кепи не заметил. Чистый листок фотобумаги, непонятного назначения, он изорвал с приятной хрусточкой глянцевой фотоэмульсии в мелкие клочки и выбросил в урну на Кузнечном переулке, совершенно не задумавшись, случайно или нет, тот попал в сумку Вероники…

      Наконец, измученный, Федор ввалился в родительскую, вечно затемненную квартиру, словно коренные питерцы постоянно находились в состоянии блокады и соблюдали светомаскировку. Отец Федора мальчиком пережил войну в Ленинграде вместе со своими родителями, служащими железной дороги и не оставлял старых привычек занавешивать окна шторами даже днем.

      Мама, причитая и плача, успела довести своего любимого сыночка до кровати, куда он повалился одетый и мгновенно заснул.

      Спал добрый молодец два дня и две ночи. Не поверите, так, кстати, и было. Кормила его, сонного, мама с ложечки. Отец шуршал газетой, удрученно покачивал седой головой при виде невменяемого сынка. Родители не могли отойти от сообщения проводницы Светика о том, что их сын – подозревается в убийстве, от разговоров по телефону с подполковником Тарасовым, ждали объяснений от наследника.

      Позже Федор с трудом вспоминал, как затяжной сон, белые халаты и запах нашатыря, взрывающий мозг множеством крохотных колокольчиков, которые сначала трезвонили как сумасшедшие, а потом