Бой не вечен. Василий Головачев

сие заведение по понедельникам было мало.

      Заказали шампанское, салаты, весенние ролики, бараньи ребрышки и грибы – для Марии, и яичницу для Егора. Выпили по глотку шампанского, глядя друг на друга с некоторым удивлением, будто лишь теперь осознав, что произошло между ними. И рассмеялись одновременно, хотя в смехе Крутова слышались виноватые нотки, отзвук робких угрызений совести.

      – Как там Ираклий поживает? – спросил он.

      – Нормально, – отозвалась Мария, – хотя и не без проблем. Издательство начало приносить прибыль, и на него наехали наши местные бандиты, предлагая «крышу».

      – Помощь нужна?

      – Справимся сами, спасибо.

      – А Панкрата не видела? Он звонил, утверждал, что они неплохо устроились, но особой радости в голосе у него я не слышал.

      – Он работает начальником охраны рыбзавода, и у него тоже неприятности. Местное начальство и мафия привыкли к дармовой рыбке, красной икре, а Панкрат перекрыл им все каналы.

      – Понятно, ситуация стара, как мир. Они будут давить на него, пока не добьются своего. Вот ведь сволочная жизнь – нигде ему покоя нет!

      – И не будет, – покачала головой Мария. – Вы люди боя, и с этим надо смириться.

      – Да я давно смирился, плохо, что вместе с нами страдают наши друзья и близкие. Может быть, и в самом деле мы должны идти по жизни в одиночестве?

      Между гор и долин

      Едет рыцарь, один,

      Никого ему в мире не надо.

      Он все едет вперед,

      Он все песню поет,

      Он замыслил найти Эльдорадо, —

      процитировала Мария.

      – Чьи это? – заинтересовался Егор.

      – Эдгара По. Ты его не любишь?

      – Почему не люблю? Один его «Ворон» стоит того, чтобы считать его гениальным поэтом. Но помню мало. – Егор подумал и прочитал:

      Дорогой темной, нелюдимой,

      Лишь злыми духами хранимой,

      Где некий черный трон стоит,

      Где некий Идол, Ночь царит,

      Из крайних мест, в недавний миг,

      Я дома своего достиг.

      – Я поняла. – Мария с любопытством и откровенным удивлением посмотрела на ставшее задумчивым лицо Крутова. – Ты, оказывается, не простой полковник, господин бывший полковник, если помнишь даже такие строки. Мне больше нравится у По его «Мисс Луизе Оливии Хантер»:

      Прочь бегу, но знаю:

      От себя бегу.

      Тщетно заклинаю:

      Отпустить слугу.

      Как в цепях, тоскую,

      Силу колдовскую

      Сбросить не могу.

      – Великолепные стихи! Но все же я больше люблю Бальмонта и Блока.

      – Почему именно Блока?

      Егор помолчал.

      – Блока любила моя первая жена. Я специально заучивал том за томом, могу цитировать бесконечно.

      – Где она теперь? Я имею в виду жену.

      – Она… погибла.

      Мария прикусила губку, накрыла ладонью руку Егора.

      – Извини, я не знала. Прочитай мне что-нибудь из Блока. Но если тебе тяжело вспоминать, то не надо.

      Егор