Рифл шафл. Юлия Леонидовна Фалалеева

Михаил Григорьевич, рассматривая завалившееся на стол тело Ильяса.

      Глаза охранника были широко открыты, ярко-красный рот искажён судорогой, а на смуглых скулах проступал странный румянец.

      – Миш, он что, отравился?

      – Да, по визуальным признакам похоже на цианистый калий… Началось… – сокрушенно вздохнул подполковник.

      На столе, в тарелке лежали недоеденные фаршированные перчики, и стояла кружка чая.

      – Зин, это не ты его перчиками угостила, ты же делала…

      – Нет, я утром ему только две булочки дала, но я их не вижу… Миш, ты зачем на меня так смотришь, фаршированные перцы не я одна делаю.

      – Интересно… Кто его угостил, не сам же он их готовил?

      – Может, в магазине купил, там полно замороженных полуфабрикатов.

      – Может, и в магазине… Гадать не будем – экспертиза покажет… Смотри, даже мухи сдохли… Хрестоматийный признак…

      – А вот второй хрестоматийный признак… Вы, господин полицейский, посмотрите внимательно на чай.

      – Точно, – согласился Миша. – Цианиды при смешении с дубильными веществами придают жидкости практически чёрный оттенок. Молодец, Зина! Глазастая…

      – Значит, отравили, подсыпав в чай. Или – в заварник, – размышляла Зина.

      – Пошли, Пинкертон. Эксперт приедет – во всем разберётся. Ну что за день!

      Они вышли из сторожки.

      – Шла бы ты домой.

      – А ты?

      – Странный вопрос. Я тут, похоже, надолго.

      – Так, может, у меня подождёшь, пока твои подъедут?

      – Нет. Пройдусь сначала до Тусевича, и к фокуснику заглянуть надо на всякий случай. А ты ничего не трогай в гостиной! Категорически! Сиди на втором этаже – отдыхай, ну… Или переводом своим займись. Мы здесь закончим – к тебе зайдём.

      Решив последовать совету потенциального мужа, Зина поднялась в свой кабинет с твёрдым намереньем приступить к работе, отбросив переживания и тревожные мысли.

      Главное в любом деле – начать…

      Она несколько раз перечитала первую страницу текста…

      Из опыта явствовало, что английский язык не был для автора родным – фразы были составлены коряво и с ошибками.

      Пролистав ещё несколько страниц, переводчица оценила жанр «творения» как «неудачное фэнтези».

      «Сейчас очень модно и, скорее, удобно писать всякие небылицы», – подумала Зинаида. – «Во-первых, любая галиматья не будет изобличена в своей лженаучной и безнравственной сути; во-вторых, автор может быть абсолютно необразованным человеком, выдумывая собственные миры и наделяя их по своему усмотрению несуществующими законами физики, химии и прочих наук… Беда, что такие произведения абсолютно не способствуют умственному развитию читательской аудитории, а почерпнутая из них информация не только бесполезна в реальной жизни, но и может способствовать «отуплению» неокрепших умов… Понятно, что нужен оригинальный подход к развлечению, но фэнтези – как «прорыв» в беллетристике!? – злая шутка!».

      Вызывал удивление и тот факт, что щедрый автор, отваливший по своей инициативе солидные деньги