Человек-Паук. Вечная юность. Стефан Петручо

наслаждается отдыхом, вот и все – и думает о том, что обременяет всех юношей, прежде чем они вступят во взрослую жизнь.

      Но немедленного ответа не последовало, и Кингпин был озадачен. Ванесса словно боролась с каким-то темным чувством – со страхом или сомнениями.

      – Уилсон, не скрываешь ли ты от меня чего-нибудь?

      Веки Фиска затрепетали.

      – Конечно, нет, Ванесса. Я никогда не солгу тебе.

      Томми-Говорун пробормотал что-то себе под нос, точно соглашаясь с этим. Фиск скрипнул зубами. Уголком глаза он отметил, что Уэсли схватил юнца за запястье и с силой сжал его.

      – Как я могу быть в этом уверена, – возразила Ванесса, – когда ты так превосходно лжешь другим?

      Фиска словно обожгло огнем.

      – Что? Но я же люблю тебя. Ты и Ричард – самое главное, что у меня есть в жизни. Все, что направляет меня и ведет вперед…

      Нахмурившись, словно не совсем удовлетворенная его ответом, Ванесса вышла. При виде ее бедер, качающихся под платьем, у Фиска заныло в груди. Ванесса смолоду была подвержена депрессии, а уж теперь в тревожном настроении и вовсе казалась серым призраком, который, ненадолго навестив мир живых, должен вновь удалиться прочь, за завесу непознанного. Он мог бы положить к ее ногам весь мир, но был не в силах вытащить жену из бездны ее собственных чувств.

* * *

      В ЗАЛЕ было так тихо, что шепот Томми Татла помимо собственной воли услышали все:

      – Ничего себе… Похоже, она – единственный в мире человек, которого боится сам Кингпин.

      Развернувшись, как огромный глобус на оси, Фиск взглянул в глаза парня.

      – Сейчас ты у меня узнаешь, что такое страх.

      Он двинулся вперед, без малейшего напряжения смахнув в сторону стол для заседаний.

      Когда-то Томми видел в видеозаписи атакующего бегемота и знал, насколько опасными могут быть эти неуклюжие с виду громадины. А Кингпин оказался вдвое проворнее. Однако первый удар не отправил Томми в блаженную отключку, и это позволяло надеяться, что взбучка будет не такой уж страшной. Томми понимал, что заслужил урок. Ему сроду не удавалось держать язык за зубами.

      Только после пятого удара, едва не расплющившего его широкую скулу, он понял, что Фиск нарочно держит его в сознании, чтобы охранник как следует прочувствовал каждый миг боли.

      – Никто не смеет ни словом заикаться о моей жене. Никто.

      Глава вторая

      УЖЕ ОПАЗДЫВАЯ на самую важную из назначенных на сегодня встреч, Питер бежал через центральную площадь Государственного университета Эмпайр. Он полностью сосредоточился на том, чтобы бежать не слишком быстро, и хлопок по спине застал его врасплох.

      – Ты ведь Питер Паркер, верно?

      Лицо приветствовавшего Питера парня было дружелюбным, но совершенно незнакомым.

      – В общем, да, если ты – не по поводу оплаты счетов…

      В ответ незнакомец подал ему руку.

      – Рэнди Робертсон. Робби Робертсон – мой папа.

      Улыбнувшись и пожав его руку, Питер попытался припомнить, говорил ли редактор