Человек-Паук. Вечная юность. Стефан Петручо

и сильные, а умение выжить ценилось превыше всего.

      Нам говорят: мы рождены для смерти.

      «Какая чушь! – отвечу я. – Не верьте!»

      Кто правду знает, никогда не станет стар:

      Он пьет и пьет чудесный юности нектар!

      Со временем старый деревянный черпак сломался. Тогда бабка отняла у Сильвио несколько оставшихся от матери медяков и купила новый, стальной. Через год ежедневного битья сломался и этот.

      И тогда бабка, потрясая сломанным черпаком, сказала:

      – Анке сарай ла миа морте!

      «Ты и меня сведешь в могилу!»

      И когда она, наконец, умерла от обширного инфаркта, он от души надеялся, что это из-за него.

      Сильвермэйн задумался, стараясь припомнить второй куплет, но за спиной послышался кашель. Он резко обернулся. Лицо стоявшего позади было укрыто под капюшоном плаща. Должно быть, он вошел, пока Сильвермэйн был поглощен дурацкими грезами. Такой ошибки больше нельзя было себе позволять: новоприбывший уже подошел слишком близко, и Сильвермэйн не мог чувствовать себя в безопасности.

      – Ты опоздал, – не показывая удивления, усмехнулся Сильвермэйн.

      Вошедший едва ли не пренебрежительно пожал плечами под ярким желто-зеленым плащом. Вероятно, его костюм должен был отвлечь внимание от лица, скрытого под слишком просторным капюшоном лишь частично.

      Голос его звучал басовито и хрипло, определить по нему возраст оказалось затруднительно.

      – По улицам прошел слух, будто ты приведешь с собой компанию. Мне требовалось убедиться, что ты один.

      Манфреди изобразил обиду на лице.

      – Думаешь, я стал бы нарушать слово?

      В ответе презрение прозвучало яснее ясного:

      – Судя по тому, что я знаю о твоем прошлом, ты до сих пор жив не в последнюю очередь потому, что держал слово только тогда, когда это было в твоих интересах. Рад, что тебе хватило ума понять, что это в твоих интересах и на сей раз.

      Сильвермэйн едва заметно улыбнулся и шагнул ближе.

      – Твоя информация о Кингпиновом графике перевозок оказалась чистым золотом. Тебе нечего бояться Маггии, э-э… как мне тебя называть?

      – Махинатор.

      Чтобы удержаться от смеха, Сильвермэйн пососал зуб – и высосал из дупла кусочек курятины, застрявший там за обедом.

      – Окей. Хочешь – зовись хоть Леди Гагой. Итак, теперь, когда мы знаем друг друга лучше, что я могу сделать для тебя, Махинатор?

      – Вопрос, скорее, в том, что я могу сделать для тебя, – человек в плаще протянул Сильвермэйну толстую папку. – Знаю, ты предпочитаешь распечатки.

      Прочесть мелкий шрифт было тяжело, но, едва разобрав заголовки, Манфреди вновь почувствовал себя молодым.

      – Это же вся дилерская сеть Фиска! Правильно разыграв это, я могу разделаться с ним навсегда! – Сильвермэйн сузил глаза. – Что тебе сделал Кингпин? Убил твою милую?

      – Это мое дело.

      – Конечно, конечно, твое. Вот только…

      Кроме всего прочего, жизнь