Человек-Паук. Вечная юность. Стефан Петручо

не знал, но что-то менять было нужно.

      Когда-то он уже пробовал бросить жизнь Человека-Паука, но не тут-то было. Когда единственный человек, которого он считал отцом, дядя Бен, погиб от рук уличного грабителя, которого Питер вполне мог бы остановить, он дал слово использовать свои силы во благо людям. Однако он делал это далеко не первый год, и, похоже, ни одно из его добрых дел не осталось безнаказанным. И это ему надоело.

      «Может, просто ограничиться мелкими воришками, удирающими от погони, если попадутся навстречу?»

      Перед глазами возникли лица смеющихся врагов. Его босс, Джона Джеймсон, издевательски хохотал вместе с суперзлодеями – Ящером, Зеленым Гоблином и Доктором Осьминогом. Родные и близкие – тетя Мэй, Гвен, Гарри и Мэри Джейн – смотрели на него с болью и разочарованием. Они казались настолько реальными… Питер даже не понимал, что все это – сон, пока не услышал голос дяди Бена:

      – Спокойнее.

      Он словно вновь оказался в Квинсе, за старым кухонным столом, за работой над школьным научным проектом. Он трудился над неуклюжей моделью молекулы того самого полимера, что позже превратился в его паутину. Он дважды порезал палец, работая над мелкими деталями, но модель никак не выходила такой, как нужно. В конце концов, он поддался ярости, швырнул модель на пол и растоптал.

      – Спокойнее, Питер!

      – Без толку. Все равно этот тупой учитель, наверное, даже не знает, что такое полимер!

      Одноклассники Питера уж точно не знали этого. Для них он был нердом – изгоем, ежедневно подвергавшимся нападкам Флэша Томпсона и насмешкам остальных. Казалось, все его старания бессмысленны.

      – Главное, не спеши, действуй с умом. И все получится.

      – Не могу! – огрызнулся Питер. – Я не умею не спешить!

      Проснувшись, он понял, что не научился этому до сих пор.

      Было утро. Питер чувствовал себя, будто с похмелья: ушибы болели, а главное – внутри до сих пор бушевала ярость, смешанная с чувством вины. Ночные видения не оставляли его – прилипли, точно его собственная паутина! Машинально, будто робот, он приготовил завтрак, едва не силой заставил себя проглотить кусочек-другой и потащился в ГУЭ.

      Лучи утреннего солнца немного рассеяли его уныние, но настроение начало улучшаться только при виде Гвен. Она шла к нему через улицу, легкий ветерок играл ее волосами, а взгляд ее чудесных острых глаз был устремлен на него.

      Но тут она заговорила:

      – Питер! Я же везде тебя ищу! Где ты был?

      К подобному обвиняющему тону Питер давно привык – но только не от нее.

      – Прости, Гвенди. Наверное, просто устал.

      – Настолько, что не мог ответить на звонок?

      – Э-э… вроде того.

      Рука Гвен уперлась в бедро.

      – В самом деле? Что ж, наверное, это и вправду очень утомительно – удирать прочь, когда настало время постоять за себя!

      – Погоди. Что?

      Ну вот. Опять. Опять те же вопросы, опять те же оскорбления – и от кого? От единственного в мире человека, который, казалось бы, верил ему безоговорочно!

      – А