Дневник. Том 2. Любовь Шапорина

бомбой[52]. Зощенко рассказал Софье Васильевне Шостакович, что на днях к нему пришел заведующий того магазина, в котором он прикреплен, и принес ему большой ящик с консервами[53]. Он просил его принять это и сказал, что когда бы М.М. ни понадобилось что-либо, он всегда будет счастлив ему помочь, так как большой его поклонник.

      Это трогательно. Но я боюсь, как бы Софья Васильевна не разгласила это слишком широко, бедный директор магазина отправится тогда куда и Макар телят не гонял.

      Симонов рассказал Юрию Александровичу, что дня через два-три после победы под Сталинградом он отправился на те поля, где полегла итальянская дивизия[54]. Легкий снег запорошил трупы убитых. Когда его поражало какое-нибудь лицо – он доставал его документы, знакомился с содержимым. Он увидал лицо поразительной красоты, юноша лет 20 – 22. Вынул бумаги, оказалось – герцог. На его лице сидел маленький мышонок и грыз его ноздрю. Симонов сказал, что это самое страшное, что он видел за войну.

      Передал мне это Вася. Он приехал 5-го под вечер. Я отворила дверь, увидала очень худого незнакомого человека и спросила: «Вы к кому?» Каково, родного сына не узнала. В тот же вечер он уехал к Никите, ночевал у него.

      Мне больно, но я молчу. Они оба с Наташей какие-то центробежные силы, неуютные. А детишки чудные. Как-то сами по себе.

      Дмитриев закабалил Васю, бедняга на него проработал весь отпуск, приехал сюда, и теперь его вызывают в Москву, он должен выехать 12-го, т. к. в студии раздают задания[55].

      Звонил сегодня с утра Юрий и днем еще второй раз. У Васи всегда была способность надевать на себя шоры. Он увлечен Дмитриевым и не замечает, как тот его эксплуатирует. Вася написал все эскизы «Бориса Годунова» для Киева. Дмитриев давал ему крохотный карандашный набросок, и это скрывается – вся слава и деньги Дмитриеву, а Вася считает себя облагодетельствованным.

      Сердце у меня сжимается, глядя на его худобу, зная его болезненность. Хотела заказать ему очки, свести к окулисту, он портит себе зрение без очков. Он это знает и из года в год ничего не предпринимает.

      Дмитриев ругал мне Наташу нещадно: у нее нет души, она птица или рыба, но не человек. Способная, но ничего не умеет и не хочет делать и т. д. и т. д.

      Больно все это. Еще хорошо, что Юрий теперь очень Васю опекает, заботится о нем.

      12 сентября. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх…». 1-е Послание Иоанна <4, 18>.

      11-го была назначена репетиция нашего кукольного театра в Доме пионера и школьника. «Василиса Прекрасная», которую мы репетировали, снята. В школах, где пытались продавать спектакли, спрашивают: у вас советские пьесы? А те, которые рискуют взять сказки, спрашивают, есть ли новое разрешение, надо будет еще раз пригласить репертком. Это для детей первых трех классов! Говорят, что скоро будут «прорабатывать музыку», а именно «Дуэнью» Прокофьева[56] и 9-ю симфонию Шостаковича[57]. Вот тебе и на! Только что Д.Д. дали вторую квартиру, вторую машину и 60 000 на обзаведение.

      Встречаю Леонида Ильича Борисова. У него

52

В августе 1945 г. был создан под председательством Берии Специальный комитет для руководства работами по исследованию внутриатомной энергии урана – фактически создания атомной бомбы. В комитет был включен Капица. 3 октября и 25 ноября Капица дважды просил освободить его от работы в Специальном комитете в связи с конфликтом с Берией. В августе 1946 г. по распоряжению Берии Капица был снят с должности директора Института физических проблем и жил под домашним арестом на даче.

53

После исключения из Союза писателей Ахматова и Зощенко были лишены продуктовых карточек (возвращены в мае 1947 г.).

54

2 февраля 1943 г. завершился разгром 6-й немецкой армии под Сталинградом и в самом городе.

55

Имеется в виду студия МХАТ, в которой В. Шапорин учился у Дмитриева.

56

Опера Прокофьева (1940); другое наименование – «Обручение в монастыре».

57

После первого исполнения 9-й симфонии (3 ноября 1945 г.) ее критиковали в декабре 1945 г. на дискуссии в Московском отделении Союза композиторов, затем на расширенном пленуме Оргкомитета Союза композиторов и в газетных статьях. Наиболее резкая критика последовала на обсуждении Постановления ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 г. «Об опере “Великая дружба” В. Мурадели» в Центральном доме композиторов в феврале 1948 г. См. также погромную статью: Коваль М. Творческий путь Шостаковича // Советская музыка. 1948. № 1 – 3.