Ричард Длинные Руки – барон. Гай Юлий Орловский

плечами.

      – Это не наша война.

      Иервен вспыхнул.

      – Это речь труса! Настоящий мужчина не может проехать мимо армий, что намереваются вступить в бой.

      – А что он должен сделать? – спросил я скептически. – Я не гожусь в миротворцы. Это разве что архиепископ…

      Его лицо покраснело от гнева.

      – Кто говорит о миротворчестве? Настоящий рыцарь будет счастлив принять участие в схватке, чтобы показать мощь своего оружия, заслужить славу… и богатую добычу!

      Я развел руками.

      – Что ж, у вас будет больше добычи, если мы проедем мимо.

      Король хмурился, раньше других заметил, что сын выставляет себя дураком. Хуже всего, что и советники замечают, может, даже остальные придворные тоже видят, что мои слова звучат умнее и взвешеннее.

      Иервен тоже ощутил, что он проигрывает в споре, взбеленился, грохнул кулаком по столу и заорал:

      – Вы увиливаете от мужской работы! Думаю, что рыцарские шпоры вы просто сняли с какого-нибудь погибшего рыцаря!

      Король нахмурился, его сын перешел все границы, придворные тревожно зашушукались. Король сказал строго:

      – Сын мой, ты не прав. Сэр Легольс, я приношу вам извинения за несдержанность моего старшего сына. Он слишком много времени проводил в походах и битвах, потому его речь несколько… огрубела. Иервен, извинись сейчас же!

      Иервен презрительно рассмеялся.

      – А что я сказал неверно? Сейчас все мужчины по всем землям на сотни миль вокруг берутся за оружие. А рассказы про свое герцогство – прекрасный повод сбежать с предполагаемого места жарких схваток.

      Я пожал плечами.

      – Вы вправе считать так, как полагаете нужным. В то же время и я вправе считать вас тем, кем вы, без сомнения, являетесь.

      Он спросил яростно:

      – Кем я являюсь?

      – А это вам виднее, – ответил я сдержанно. – Но почему-то мне вот кажется, что не все разделяют вашу точку зрения на свою уникальность.

      Он побагровел так, что кровь едва не брызнула из пор, устрашающее зрелище, бросил руку на рукоять меча и прохрипел люто:

      – Что? Вы меня оскорбили?

      – По-моему, – сказал я с той же сдержанностью, хотя внутри начало закипать, – вы сами себя назвали тем… кем являетесь.

      Он вскочил с такой буйной яростью, что едва не опрокинул стол, такое под силу разве что слону, все-таки стол дрогнул, а пара кувшинов повалилась, разливая красное вино по белой скатерти.

      – Вы были на турнире?.. Торговали там шерстью?

      Его рука медленно потащила из ножен меч устрашающей длины. Гости поспешно выскочили из-за стола и шарахнулись в стороны, освобождая место. Я вылез из-за стола, пожал плечами, показывая всем, что очень даже не хочу того, что должно случиться, но меня вынуждают, я приперт к стене и вот потому тоже вытаскиваю меч.

      От лезвия побежали блики, словно по воде, я вытянул меч в сторону Иервена. – Вам отец мудро посоветовал извиниться.

      Король перестал нас созерцать, как устроитель боев, рыкнул:

      – Иервен,