Три истории о любви и химии (сборник). Ирвин Уэлш

дорогая, просто божественно! – ворковала леди Хантингтон.

      Лоррейн подошла все-таки к зеркалу и, взглянув на отражение, воскликнула:

      – Неужели это я? Не может быть!

      – Конечно же ты, дорогая, конечно ты. Как ты похожа на свою милую матушку…

      На балу красавцы-офицеры наперебой приглашали ее танцевать, все искали знакомства с юной прелестницей. Вальс – самый восхитительный танец на свете, и Лоррейн была опьянена музыкой и движением.

      После танца с одним высоким офицером леди Хантингтон и лорд Денби отозвали Лоррейн в сторону.

      – Дорогая Лоррейн, мы так гордимся тобой! Как жаль, что твоя милейшая матушка не видит тебя сейчас, – одобрительно прошептала на ухо девушке ее благородная покровительница.

      С теплотой и любовью вспомнила Лоррейн своих любезных родителей, оставшихся в далекой Шотландии в своем одиноком жилище, и жертвы, что они принесли ради исполнения ее мечтаний.

      – Да, милая, твой выход в свет прошел даже с бо́льшим успехом, чем я мог предполагать! Каждый молодой офицер моего полка просил о чести танцевать с тобой! – радостно сказал лорд Денби.

      – Увы, но я – всего лишь тень блистательной красоты вашей супруги, милорд, – с улыбкой отвечала Лоррейн.

      Присутствующие увидели в этом замечании прелестной дебютантки скорее откровенное признание правды, нежели корыстную демонстрацию преклонения или признательности по отношению к своей покровительнице.

      – Ты, конечно, льстишь мне, милая! Все взгляды обращены только на тебя, моя малышка. Смотри внимательно и терпеливо жди, мой ангел, – держи в узде необдуманные стремления. Ты узнаешь свой идеал, когда он тебе явится, – уверила леди Хантингтон девушку, улыбаясь своему супругу, который нежно пожимал ей руку.

      Лоррейн была тронута до слез. Она почувствовала, что хочет танцевать с самым красивым мужчиной в этом зале.

      – Могу ли я пригласить вас, милорд? – обратилась она к Денби.

      – Нет-нет, ни за что! – рассмеялся Денби в притворном гневе.

      – Ты никогда не сможешь заставить танцевать его вальс, мое дитя; его светлость – ярый противник распространения подобной музыки в Британии.

      – Не могу не согласиться с его светлостью на этот счет, – с резкостью заметил лорд Харкорт, приближаясь к компании, – ибо эта упадническая музыка – не что иное, как подлая уловка наших заморских врагов.

      Лоррейн была поражена, что мудрый лорд так невзлюбил эту прекрасную музыку.

      – Отчего вы так полагаете, милорд? – обратилась она к Харкорту.

      Лорд отступил на шаг, и подбородок его уткнулся в шею.

      – Что? – начал он возмущенно, впервые встречая такую вольность от молодой женщины. – Подобная близость джентльмена и леди неприлична и непростительна и не может быть ничем иным, как попыткой заморских врагов империи ослабить боевой дух британского офицера путем морального разложения и склонения его к разврату! Грязь эта распространяется подобно злому