Записки ящикового еврея. Книга первая: Из Ленинграда до Ленинграда. Олег Рогозовский

катастрофически не хватало, как и авиационного бензина и снарядов). Но почему топливо кончилось у всех сразу? Объяснил Марк Солонин[52]. Танки и самолеты бросали, потому что думали, что без них легче спастись. Все – и недавние крестьяне, и командиры, выраставшие после 37 года из лейтенантов в полковники, захватывали полуторки и на них удирали – до первой переправы или бомбежки, потом бросали и машины.

      Какая-то видимость организации была при обороне Киева, благодаря компетентности и жесткости командующего 37-й армией и киевского укрепрайона генерала А.А.Власова. Да, да, будущего предателя. А пока – героя обороны Киева (и Москвы), благодаря которому Киев стал городом-героем. Получивший Героя еще за Испанию А.И.Родимцев вспоминал, что получил нагоняй от Власова за то, что провел свою бригаду маршем от вокзала и по Крещатику, вместо того, чтобы везти ее на трамваях и сохранить силы. Сил бравым десантникам не хватило, чтобы противостоять немецкой пехоте – ни опыта, ни соответствующего вооружения у них не было.

      В обстановке подавляемой паники проходила эвакуация предприятий. Жители города разбегались по селам практически с начала войны. Гражданское население было брошено на произвол судьбы. Последней акцией после поступившего приказа об оставлении Киева, был сброс с мостов в Днепр многомесячных запасов продовольствия для населения, а потом и взрыв мостов.

      Многие евреи уезжать из Киева не хотели. Все помнили закон и порядок, который был при немцах в 1918 году. Сталинской пропаганде не верили. Кстати, в ней почти не упоминалось про преследования немцами евреев. Эти сведения можно было получить от многочисленных беженцев, но и они больше рассказывали про зверства ОУНовцев и бандеровцев.

      Кроме понятных причин (не оставлять больных и очень старых), была и боязнь потерять то, что еще оставалось от прежней жизни – квартиру (оставшиеся комнаты), мебель, вещи. Так, например, не уехали старики Ковлеры – и погибли. Но их невестка и моя тетя Боня, не сумев уговорить их, жестко потребовала от своих родителей и сестры уезжать. Мужа Бони Сеню мобилизовали на автоперевозки. Брат Абрам уже стал командиром Красной Армии.

      Больше всех против отъезда был дед. Он Сталину не верил. Но Боня сказала, что без них она не уедет. Тогда вступила в действие предприимчивая и бесстрашная баба Вера. Она сумела добыть пропуска на пароход, шедший до Кременчуга. Боня была беременна, и у нее началось кровотечение. Ее на тачке повезли к пароходу. Испугались, что живой ее не довезут и дед с бабой остались вместе с ней.

      Рая с Ренкой, кажется, уехали тем пароходом. А Боня после выкидыша, едва не стоившего ей жизни, дед и баба Вера, сумевшая чудом достать еще один раз пропуска, чем спасла жизнь семьи, уехали последним пароходом. Пароходы обстреливали и топили, но у немцев были цели и поважнее, поэтому обошлось.

      Боня осталась с Сеней под Куйбышевом, а потом их послали во «второе Баку», между Волгой и Уралом, где давно уже обнаружили нефть, но получить ее в заметном количестве удалось

52

Марк Солонин. «22 июня». Москва. «Яуза», «Эксмо». 2007.