Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?. Валя Шопорова

с Хенси, это было невозможным, она сама была запретом, тем самым яблоком раздора и ящиком Пандоры, к которому, если у тебя остались хоть крупицы разума, лучше не приближаться.

      Раздвигая губы мужчины, Хенси проникла в его рот языком, тут же встречаясь с его горячей и влажной плотью, но не на секунду не позволяя ему перехватить инициативу, даже просто попробовать это сделать. Целуя, практически вылизывая рот Ашота, девушка опустила ладони на его плечи, снимая с них халат настолько невесомо, что мужчина даже не заметил, как белая ткань упала на пол, оставаясь стыдливо лежать там.

      – Х…

      – Не говори ни слова, – одёрнула мужчину девушка, сама удивляясь тому, как звучал сейчас её голос.

      Он, голос, был глубоким от возбуждения, её тело отзывалось на собственные действия и на те прикосновения мужчины, которые она ему позволяла. Это было горячо и желанно, и пусть, что-то внутри Хенси отчаянно кричало: «Не то!», она не желала останавливаться, она хотела переступить эту черту, которую провела не то она сама, не то сука-судьба в тот далёкий-далёкий день 21 апреля 2007 года. Ту черту, которую она позволила себе переступить до этого дня лишь с одним, лишь с тем, кто менее всех этого заслуживал.

      «Клин клином, чёртов Трюмпер, – подумала Хенси и едва не зарычала от злости на саму себя, от того, что в такой момент она думает о нём. – Клин клином, как бы это не звучало…».

      Волна злости и какой-то безысходности, поднявшаяся со дна её души при воспоминании о том, кто всё-таки победил её, прокатилась по венам, ударила в мозг и расширила зрачки, делая их подобными двум безднам, двум чёрным дырам, из которых ничто и никто не в силах вернуться.

      Крепко зажмурившись, укусив Ашота за губу и даже не заметив этого, она оторвалась от его губ, хватая края его рубашки и дёргая, вырывая пуговицы с корнем. Маленькие кругляши так и поскакали, покатились по комнате, разбегаясь по углам, прячась там. Мужчина поднял на девушку недоумевающий взгляд, но даже не успел ничего сказать, не успел даже подумать.

      Хенси, впиваясь взглядом в грудь мужчины, прямо в сердце, прикоснулась к коже ладонями, проводя по ней, гладя, слегка царапая, оставляя отметины.

      – Хенси, я…

      Она вновь не дала ему договорить, резко разворачивая мужчину, толкая на кровать и тут же нависая сверху, распахивая его рубашку с торчащими рваными нитями сильнее, оголяя красивый торс, слегка поросшую волосами грудь.

      Наклоняясь к груди мужчины, касаясь её губами, водя носом, прикасаясь, припадая щекой, слыша безумный бег сердца, в котором почти слышалась мольба: «Прошу…».

      «Проси, – подумала Хенси. – Умоляй…».

      – Х…

      – Если ты ещё раз откроешь рот, ты не сможешь встать, – грубо, но доходчиво сказала Хенси, прерывая неловкие попытки Ашота нечто сказать.

      Эти слова звучали дерзко, горячо и пахли острым перцем, суля нечто особенное. Милый доктор же не знал, что слова его прекрасной спутницы можно понимать и дословно…