Русская инициация. Символизм креста. Евгений Мышкин

манипулируют семью планетами или семью металлами. Инициатическая работа по внутренней духовной трансформации в алхимии заключалась в очищении одних металлов и получении других, трансформации свинца в золото. В любом случае, планеты и металлы соответствовали семи страстям и противоположным им добродетелям (глава «Дух, душа, тело»), а трансформация свинца в золото означала превращение материального человека в духовного. Западу всегда было свойственно использование масок и символов для сокрытия сути, доступной для немногих избранных и недоступной для остального народа. В отличие от Запада, Русь приняла православную аскетику, в которой работа со страстями и добродетелями с целью обретения Богоподобия велась напрямую, без посредства алхимических или астрологических символов. До определенного момента православное благочестие соблюдалось всем русским народом, который и называли крестьянами, то есть христианами. На протяжении столетий эта православная аскетика растворилась в русской культуре и ментальности, которые, таким образом, по своей сути стали эзотеричными по сравнению с экзотеричной культурой и ментальностью Запада.

      В данной книге рассказывается об инициатическом характере такой русской ментальности, отличающей русского человека от западного (глава «Русская инициация»). Эта ментальность состоит из душевных и духовых качеств, присущих русским и, в качестве скреп, скрепляющих их в один народ (глава «Русский характер»). Эти русские качества позднее стали качествами нового советского человека (глава «Советский человек»), и они укоренены в главных христианских добродетелях. Добродетели в свою очередь соединяют человека с Именами Логоса (глава «Символизм огня»). Таким образом, при усвоении русского кода одновременно происходит духовная трансформация как с самим человеком, так и с обществом. Эту духовную трансформацию и символизирует вертикаль креста.

      Онтологическая вертикаль состоит из ярусов, примерно соответствующих уровням иерархической пирамиды потребностей Маслова (глава «Пирамида Маслова»), которая в свою очередь соответствует телесно-душевно-духовному строению самого человека (глава «Дух, душа, тело»). Подобные ярусы можно выделить и в социальных структурах, например как этапы становления любого государства, которое способно выйти на высшие уровни только при наличии соответствующего народа (глава «Советский форсаж). Также, каждому ярусу иерархии соответствуют определенные символы, выражающие код народа (глава «Русский код»). Только наличие сверхцели или духовного полюса, проецирующего вертикаль, придает смысл существованию человеческой жизни (глава «Змея и голубь»). И если в отношении человека эта модель креста указывает, что для достижения его сверхцели, необходимо самоотречение, то для возрождения России это означает, что необходимо соединение горизонтали советского социализма с вертикалью Православия.

      При отсутствии духовного или сакрального влияния как человек, так и общество, под действием онтологической гравитации и энтропии, деградируют в инфернальные состояния (глава «Дегенерация»). Это вырождение началось на Западе с деградации Католицизма в эпоху Возрождения и Просвещения, и легло в основу западной ментальности (глава «Декаданс»). Католицизм превратился в законничество, в то время как русская ментальность, основанная на Православии, всегда стремилась к «стяжанию благодати», по выражению Серафима Саровского. Еще в «Слове о Законе и Благодати» (XI в.) первый русский митрополит Иларион излагает духовно-нравственную суть русского Православия, как стремление к благодати вместо формального законничества. Этапы стяжения благодати, изложенные православной аскетикой и антропологией, закодированы в символизме Иконы (глава «Символизм иконы»). Знание символизма креста, а также символизма центра и окружности, возникающих при вращении креста, раскрывают основные эзотерические аспекты Православия (раздел «Центр и окружность»).

      В свою очередь, советская ментальность возникла из русской ментальности и для преодоления дегенеративных свойств народа предлагала использовать творческий труд (глава «Социальное оздоровление») и искусство социалистического реализма. Социалистический реализм описывал идеал советского человека, до которого обычный человек должен быть поднят, и именно поэтому он был иконичен (глава «Социалистический реализм»). Очевидно, что общество, основанное на идеологических и духовных идеалах, требует гораздо больших затрат энергии, чем общество, которое основано на удовлетворении естественных потребностей. Противоположное советскому, западное общество делает ставку не на вертикального, а на горизонтального человека (глава «Горизонтальный человек»). Противостояние сухопутной России, удерживаемой идейными ценностями, морскому англо-саксонскому миру, удерживаемому законом, есть противостояние благодати и закона, вертикали и горизонтали. Геополитически это противостояние символизируется битвой Суши и Моря (глава «Левиафан и бегемот»). В этом противостоянии, которое сводится к тому, что «плоть воюет против духа, а дух против плоти» (Гал 5.17), и заключается корень западной русофобии.

      Собственно, народ, как и другие понятия человеческого множества, в модели креста обозначается горизонталью. Полноценный народ обладает полнотой ценностей каждого