Мисс Каллиган впадает в печаль. Джеймс Хедли Чейз

это должно случиться. Он двинулся за женщиной совершенно разбитый от отвращения, тогда как она решительным шагом направлялась к двери. Люди смотрели на них, обмениваясь понимающими улыбками…

      Когда Джерри проходил мимо музыкантов, дирижер оркестра произнес несколько слов, которые он не расслышал, но смысл которых хорошо понял. У самой двери Джерри попытался было уговорить миссис Польсон остаться в дансинге, но это было равносильно попытке удержать руками море.

      На улице было темно, и воздух после духоты дансинга казался свежим. На минуту они остановились на верху лестницы, стараясь привыкнуть к мраку. Потом она взяла его под руку, и он почувствовал дрожь во всем теле.

      – Не правда ли, на улице так чудесно! – вздохнула она. – Удивительно, но у меня такое чувство, будто я помолодела!

      – Не говорите глупостей, – автоматически, не задумываясь возразил Джерри. – Вы и так молоды.

      – Нужно смотреть правде в глаза, милый, – ответила миссис Польсон. – Я не молода, но еще и не стара. Сейчас самая лучшая пора моей жизни.

      Из вечернего мрака тихо выскользнула машина. Молодой шофер спрыгнул на землю и остался стоять неподвижно, придерживая рукой открытую дверцу автомобиля. Гомслей почувствовал себя в западне. Она все так лихо подстроила! Шофер сделал приглашающий жест. Гомслей сел за руль, и рядом с ним села миссис Польсон. Джерри сделал вид, что не замечает ухмыляющейся физиономии шофера. Ему вдруг захотелось заплакать от стыда…

      – Прохладно, – предпринял он последнюю отчаянную попытку. – Вы не боитесь простудиться? Может быть, нам лучше вернуться в помещение?

      – О нет! – с легким смешком ответила она. – Если вам станет холодно, я вас быстро согрею…

      «Так оно и будет, – подумал Джерри, – она решила, и мне не стоит больше строить на этот счет никаких иллюзий».

      – Куда мы поедем? – спросил он, медленно выруливая к шоссе.

      – Поезжайте пока прямо! Потом я скажу вам… – проговорила миссис Польсон, как бы ненароком прижимаясь к Джерри.

      Он чувствовал у своего плеча тяжесть ее горячего дряблого тела. Они проехали по автостраде около трех миль, затем она велела ему свернуть налево. Шины заскрипели по земле, и деревья над машиной скрыли небо.

      – Остановитесь! – приказала она вдруг охрипшим голосом.

      Он сделал вид, что не расслышал, и его нога продолжала давить на акселератор.

      – Джерри, милый, я просила вас остановиться, – прошептала она ему прямо в ухо. – Я хочу вам что-то сказать. – И в то же мгновение сама повернула ключ зажигания. Машина медленно остановилась.

      Гомслей, сжав руками руль, упрямо и пристально смотрел в темноту. Мгновение они оба молчали.

      – Джерри, дорогой мой, вы действительно очень красивый мальчик, – внезапно сказала миссис Польсон, касаясь его руки.

      Гомслей непроизвольно отстранился.

      – Очень счастлив, если вы так думаете, – ответил он. – Я, право, очень польщен.

      – Мой маленький Джерри, – прошептала она. – Вы самый милый мальчик, которого мне когда-либо приходилось встречать.