Миссия сдвига на Фа#. Али Абев

есть. Осталось найти, либо свинарку, либо Анюту. Исходя из их данных, мы и решим, что за кино будем снимать, – задумчиво размышлял вслух Константин Сергеевич.

      – Так может того, – совместить два в одном? – задорно сверкнув Алексееву глазами, предложил Хулиан. – Окружим Анюту музыкантами, рождёнными в год Кабана, – вот тебе и свинарка, и героиня «Весёлых ребят»!

      Допив свой бокал, он посмотрел на сияющее золото куполов собора, и, вздохнув, пустился в странные воспоминания:

      – Кстати, о месте, где мы беседуем. Вон, прямо перед нами Собор Успения Пресвятой Богородицы – детище Андрея Боголюбского, братца маво.

      Лицо дона Хулиана посерьёзнело.

      – Там находится родовая усыпальница настоящих индейцев. В ней спят вечным сном дети Гюрги, по прозвищу Длинная Рука, да его десятого сына, звавшегося «Большое Гнездо».

      Хулиан прошёлся бутылкой по опустевшим фужерам, наполняя их пузырящейся живой смесью.

      – За их светлую память предлагаю выпить не чокаясь… Эх! Как поётся в песне: «Издалека долго, течёт река… Клязьма», – протяжно пропел он зычным заливистым голосом и опрокинул бокал себе в рот.

      – О! Оцеоле больше не наливать! Быстро же огненная вода сделала с твоим мозгом своё подлое дело, Хулианыч! – укоризненно покачал головой Станиславский, отбирая у индейца бутылку. – Вот что значит, отсутствие у народа гена, подавляющего алкогольную зависимость. Эх-хе-хе!

      – А чёй-то мы сразу шьём мне такой диагноз, а, профессор? – глядя на Станиславского недобрым помутневшим взором, возмутился индеец.

      – Кто, собственно, сказал, что я, дон Хулиан, прежде чем родиться в Центральной Америке, не мог княжить в древней Руси? Может я по батюшке Юрьевич?! Снопов, чё сидишь?! Давай, поддерживай собутыльника!

      – Простите, конечно, многоуважаемый учитель Хуана Матуса, но я, пожалуй, приму сторону Константина Сергеевича. Даже на мой неопытный взгляд ваша фантазия зашла слишком далеко.

      – Ты что делаешь, а? Говорю, – давай, вызволяй бутылку у академика! А ты?! Верю – не верю…

      – Так, значит, вас звать Хулиан Юрьевич? И вы утверждаете, что вы – сын Юрия Долгорукого?! – не унимался Константин.

      – Да, утверждаю на полном серьёзе.

      – Не-а! Вот это – враки! В летописях нет упоминания о сыне Гюрги с таким именем. У славян таких имён не было!

      – Да ну! – притворно удивился Хулиан, повернув к Снопову своё скуластое лицо, с миной удивлённого идиота.

      – А вот спорим, что это одно из самых популярных славянских имён, даваемых наставнику в момент посвящения неофита в мистерии!

      Чёрные очи застывшего с протянутой рукой Хулиана Юрьевича в упор глядели на недоверчиво улыбающегося читателя Кастанеды, и, чем дольше Константин смотрел в мутные хмельные зрачки индейца, тем больше пьянел сам. Льющаяся из них властная сила не давала ему отвести взор.

      «Да что же я так нагрузился-то! Как же я за руль-то… Хорошо, что Иринка взяла права… Вы уже оба, не, четверо, ой, сколько народу-то собралось!» – вяло