Русские средневековые сады: опыт классификации. Валентин Дмитриевич Черный

из которых был сделан крест для распятия Иисуса Христа, то сосны на Руси уподоблялись кедрам ливанским и даже так же назывались.

      Очевидно, что интерес А. Г. Мельника к семантике кедра во многом определило изучение Борисоглебского монастыря, находящегося поблизости от Ростова. В книге того же исследователя об архитектуре Ростова Великого, опубликованной в 1992 г.,[39] садам этой обители был посвящен целый раздел. Опираясь на публикации XIX в.[40] и архивные данные, автор стремится воссоздать в общих чертах историю монастырских садов, в которых имелись и посадки кедров. Ученый указал самые древние из известных на сегодняшний день источники по этой теме. Наиболее ранним из них А. Г. Мельник считает план Борисоглебского монастыря, который был составлен в 1773 г. На нем были отмечены сады в западной части монастыря – «от южных до северных его крепостных стен», – а также в северо-восточной части, где к тому же зафиксированы и огороды. Первое же, правда, беглое свидетельство письменных источников о борисоглебских садах относится к 1777 г. Более обстоятельное их архивное описание, обнаруженное специалистом, относится уже к 1800 г. В нем, кроме двух садов, упомянуты еще три пруда. По мнению А. Г. Мельника, большие сады с насаждениями кедров могли быть разбиты в монастыре в конце XVII в., когда проходила основательная перестройка всего архитектурного комплекса и значительно расширилась его территория к югу от старых границ. Впрочем, в работе допускается, что небольшие сады были здесь и раньше.

      В статье В. Матюхина[41] объектом изучения становятся насаждения Борисоглебского монастыря. Основываясь на ретроспективном анализе довольно поздних документов и натурных данных, полученных в 1991 г. экспедицией Центрального лесоустроительного предприятия, исследователь приходит к выводу, что кедры появились в монастыре во второй половине XVII в. и, возможно, «были высажены в виде восьмилучевой звезды». Всего же, отмечает автор, в конце XVII в. на территории Борисоглебского монастыря было два или три обособленных сада, имевших разное назначение: «.кедровый на северо-западе, личный настоятельский на юго-западе и плодовый, не слишком упорядоченный, на востоке».

      Наиболее полно тема монастырских садов была охвачена в кандидатской диссертации по ландшафтной архитектуре[42] и отдельных статьях А. А. Медведевой.[43] Цель исследователя – на примере русских монастырских садов середины XIX – начала XX в., т. е. того периода, который донес до нашего времени наибольшее количество соответствующих объектов, реконструировать целостную картину их устройства. Несмотря на то что автор рассматривает не древнерусский, а более поздний период ландшафтной организации монастырей, в круг ее внимания попадает и начальный период (X–XVII вв.) монастырского садоводства. Для нас в научной разработке А. А. Медведевой особый интерес представляют принципы классификации и оценки своеобразия монастырских садов.

      Предлагаемая ученым классификация

39

Мельник А. Г. Исследование памятников архитектуры Ростова Великого. Ростов, 1992. С. 105–113.

40

См.: Боголюбский А. Ростовский Борисоглебский монастырь // Ярославские епархиальные ведомости. 1864. Ч. Неофиц. С. 313.

41

Матюхин В. Монастырский сад // Любитель природы. Ежегодный экологический сборник. Рыбинск, 1998. С. 318–323.

42

Медведева А. А. Русские монастырские сады (Вопросы ландшафтной организации). Автореф. дис. канд. архитект. СПб., 2002.

43

Медведева А. А. Садово-парковое искусство островных монастырей Северо-Запада России (Соловки, Валаам, Коневец) // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство. СПб., 1997. Вып. 2. С. 86–94; Она же. К определению монастырского сада // Архитектор и профессия. СПб., 1999. С. 58–61; Она же. Монастырские сады как памятники ландшафтного дизайна // Тезисы докладов международной конференции «Дизайн-2000». Херсон, 2000. С. 92–93.