Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине. Василий П. Аксенов

станции.

      Носков, схваченный крепкой рукой, оглушенный потоком слов, только посматривал любовно на энергичный профиль Никитича. Этот человек ему очень нравился.

      – Вы любите все это? – спросил он. – Стройку, промышленность, электричество?

      Красин мгновенно остановился.

      – Да-а, – протянул он после некоторого молчания, – я это люблю. Люблю почти так же, как свое главное дело…

      …Они неторопливо ехали в коляске по набережной. В море мигали огоньки судов. Изредка появляющаяся среди туч луна освещала странный контур восточного города.

      – Материалы съезда поступили сюда вовремя? – тихо спрашивал Носков.

      – Да.

      – Что вы думаете о расколе?

      – Я на стороне большинства.

      – Жму вашу руку. Вам известно о вашей кооптации в ЦК?

      – В этом качестве я уже провел совещание в Кутаиси и встретился в Киеве с Клэром [1].

      – О вашей работе во время июльской всеобщей стачки известно и дома, и за границей, – Носков кашлянул. – Вы просто молодчина, Красин.

      – В июле было замечательно! – воскликнул веселым голосом Красин. – Власти были потрясены размахом событий. Безусловно, «Искра» разожгла бакинский костер. Мы опасались, что нефтяники ограничатся только экономическими требованиями, но они вышли с искровскими лозунгами.

      – Недавно мне писали, Леонид Борисович, что Старик [2] отзывался о вашей деятельности весьма одобрительно…

      – Это приятно, – проговорил Красин.

      …Персидский ленивый ветер все-таки развеял тучи над Баку, и луна без помех уже заливала светом землю, когда Красин и Носков по узкой улочке подходили к дому, где размещалась подпольная типография «Нина». Белые глухие стены и резкие тени. Лай собак…

      Маленькую дворцу в воротах открыл уже предупрежденный Семен – Трифон Енукидзе. Он провел гостей через дворик, где пахло осенней травой, открыл еще одну дверь и уже в комнате, освещенной слабой керосиновой лампочкой, громко сказал:

      – Добро пожаловать, товарищи!

      Открылись двустворчатые двери большого шифоньера, пахнуло нафталином. Семен раздвинул руками какое-то тряпье, шагнул в шкаф и пригласил:

      – Пожалуйста, сюда!

      В полной темноте они спускались по узеньким крутым ступеням, и вдруг вся лестница залилась ярким светом: Семен распахнул дверь в просторное помещение, где на полу лежали два ковра, а под потолком висела калильная лампа.

      Печатники отдыхали. Сильвестр Тодрия, сидя в углу, тихо наигрывал на гитаре. Вано Стуруа и Караман Джаши вдвоем читали какую-то книгу. Вано Болквадзе и Владимир Думбадзе играли в нарды.

      Все они вскочили, когда распахнулась дверь.

      – Никитича вы знаете, товарищи, – сказал Семен. – А это член ЦК товарищ Глебов [3].

      Пока Носков знакомился с товарищами, Красин оглядел стены и с удовольствием отметил, что потайной ход в типографию совершенно не виден.

      – Ну-ка, Владимир, попробуйте найти ход в типографию! – весело сказал он.

      Перемигиваясь

1

Кржижановский Г. М.

2

Ленин В. И.

3

Подпольная кличка Носкова. Семен в данном случае соблюдает правила конспирации.