Тайный враг. Антон Грановский

так быстро, что дознаватель не разглядел его лица, и запер за собою дверь.

      Пырей напрягся и положил пальцы на рукоять тяжелого ножа-косаря, висевшего у него на боку.

      Человек повернулся, и Пырей вздрогнул. Длинные каштановые волосы, смуглое лицо, тонкий нос с горбинкой, насмешливые глаза. Да ведь это же…

      – Первоход! – выдохнул Пырей.

      Незваный гость кивнул.

      – Угадал.

      Пырей облизнул пересохшие от волнения губы.

      – За твою голову обещана большая награда, – глухо сообщил он.

      – И ты собираешься ее получить?

      Пырей прищурил глаза и покосился на приклад ольстры, торчащий у ходока из-за плеча.

      – На ольстру свою не надейся, – грубо протянул он. – Стрельнешь раз, стрельнешь другой, а на третий мои парни выхватят булавы и вышибут из тебя дух.

      Глеб посмотрел на дознавателя спокойным взглядом и сказал:

      – Я не собираюсь ни в кого стрелять. – Он поднял ладони кверху. – Видишь? Я просто хочу поговорить.

      Пырей недоверчиво блеснул глазами.

      – Поговорить? Что ж…

      Пырей вдруг дернул рукой, намереваясь двинуть гостя кулаком в челюсть, но Глеб легко перехватил его руку и сжал ее в пятерне. Пырей тихо вскрикнул и поморщился от боли.

      – Еще раз так сделаешь – убью, – холодно отчеканил Глеб, глядя дознавателю в глаза.

      Пырей выдернул руку, потер запястье и болезненно поморщился.

      – Силен же ты, Первоход, – неприязненно процедил он. – А с виду и не скажешь.

      В дверь стукнулся помощник Хлыщ.

      – Пырей, у тебя все в порядке? – окликнул он.

      Дознаватель глянул на хмурое лицо Первохода и громко ответил:

      – Да! – Затем чуть прищурился и спросил, понизив голос почти до хриплого полушепота: – Ну? И что тебе от меня нужно, ходок?

      – Прикажи привести сюда Ольстру, дочь Вакара-кузнеца, и ее сынишку, – потребовал Глеб.

      – Ты, верно, не понимаешь, о чем просишь. Ее сын – нелюдь.

      – Я об этом слышал.

      – Он тварь. Чудовище. Он заслуживает того, чтобы его разорвали на части.

      – Это твое мнение, и мне на него плевать. – Глеб вынул из кобуры ольстру, наставил на дознавателя и сказал: – Я буду считать до пяти, Пырей. На счет пять я размозжу тебе голову.

      Дознаватель побледнел, но качнул головой и угрюмо напомнил:

      – Ты этого не сделаешь. Ты ходок и убиваешь только темных тварей.

      – Для меня ты и есть темная тварь, Пырей.

      – Я сделал тебе что-то плохое?

      Глеб холодно усмехнулся.

      – Ты мучаешь людей, дознаватель. Темные твари – тоже.

      – Я мучаю лишь тех, кто преступил закон.

      – Это ты так думаешь. А те, кому ты выламываешь руки, думают иначе.

      – По-твоему, они заслуживают пощады лишь потому, что вызывают в твоем сердце жалость?

      – Я не собираюсь спорить с тобой, Пырей. Распорядись привести сюда Ольстру и ее сына. Если ты не сделаешь этого, я тебя убью. Считаю до пяти. Один… Два…

      – Ты не посмеешь меня убить.

      – Три.

      – Остановись, пока не поздно!

      – Четыре…

      –