Путь голема. Виктор Борисович Мурич

сменой темы разговора спросил Прыщ. – Какой дурак здесь жить будет? Одни горбы стеклянные. Барханы как в пустыне. И жизни нет.

      – Это не горбы, – ответил Ильич.

      – Хорошо, пусть будут не горбы, а невысокие холмы, если вам так больше нравится, – парировал Прыщ.

      – Это ведь были дома? – вклинилась в разговор Лиля. – Правда? Холмы так правильно стоят. Это улица. Мы идем по улице города… Это ведь дома… были? А вон там даже дверной проем можно рассмотреть… Вон, в большом холме справа. Наверное, пятиэтажка была… или даже больше. Высокая какая. Сейчас на оплавленный сугроб похожа. Или огромную сосульку растущую снизу вверх. Словно солнце на мгновение показало свою силу, она подтаяла, и тут же спряталось за тучи. Ледяная скульптура… А за ней маленький домик спрятался… кусочек балкончика торчит…

      – Ну и воображение у тебя, – сказал Прыщ. – Нафантазировала тут…

      – Правда, – ответил Ильич. – Это был квартал гильдии кожевников. Окраина города. Подальше от центра, чтобы не провонять весь город запахом обрабатываемых шкур… Здесь жили люди. Смеялись дети. Судачили женщины…

      – А вы откуда знаете? – перебил я.

      – Я не знаю, а предполагаю, – резко ответил Ильич. – Всего лишь пытаюсь заглянуть в возможное прошлое.

      – Ядерный взрыв? – шепеляво спросил Тимоха.

      – Вряд ли, – сказал Прыщ. – Все что я видел здесь слеплено из стекла. Заметили? Все! Не верю, чтобы ядреная бомба такого натворила. Тем более что вон впереди видны абсолютно целые дома. Да и какая к черту бомба? Мечи, арбалеты и бомба. Ты думаешь что говоришь? Совершенно разные уровни технологий.

      – И отлитые из стекла здания, – парировал я.

      Прыщ сердито сплюнул и умолк.

      Судя по доносящимся запахам готовящейся пищи, и шуму мы приближаемся к жилой части города. В желудке заурчало от запахов, которые принес ветер. Нестерпимо захотелось жареной картошки. Эх, а к ней пару свиных ребрышек с горчичкой. И капусты квашеной обязательно. И тяжелую кружку пива в придачу. Прикрыть журнальный столик газеткой, сесть на диване, и не торопясь это все умять под монотонное журчание телевизора, шепчущего о вреде жирного и спиртного. И довольно ухмыльнутся, не переставая выковыривать остатки мяса из зубов, услышав что-то о холестерине и атеросклерозе. Не торопясь прошествовать в санузел и доказать не блещущему чистотой унитазу, что бежать в аптеку покупать лекарство от простаты еще рано. Не Ниагара конечно, но и не те «шестьдесят процентов мужчин». Нас так просто не возьмешь. Мы сами знаем, что для нас полезно, а что нет. Если организм требует мяса – значит оно ему необходимо. Если душа требует пива – значит хорошая душа, правильная.

      Навалившееся чувство голода отступает от ощущения, что меня кто-то сверлит взглядом. Насколько позволяет петля на шее верчу головой пытаясь увидеть, кого же это я так заинтересовал. Потерявшие к нам интерес солдаты монотонно шествуют по бокам, лишь иногда бросая косые взгляды. Для них мы – ежедневная рутина, и не таких видали.

      Над невысоким бугром слева от дороги