Ксенофоб. Лев Пучков

максимализм, конспиративные игры и прочую тинейджерячью мишуру.

      – Борис, ты уже большенький у нас. Должен понимать, что бескомпромиссность в таких случаях – самый короткий путь в инвалидное кресло. Или на кладбище – это уж как повезет. Гибче надо быть. Мудрее.

      – А сам? Взял бы и сказал.

      – А смысл?

      – Ну...

      – Вот скажи, какой практический смысл в том, что у меня сейчас был бы точно такой же фингал, как у тебя? Мир бы стал лучше и добрее? Траншея откопала бы сама себя? Тебе бы от этого стало легче?

      – Мне бы... Пфф... – Борман невесело хмыкнул и покачал головой. – Вообще, интересно было бы... Но, знаешь – нет, не легче. Я все равно уже за все ответил, так что...

      – Ну вот, видишь, как здорово! Тут она и поперла, мудрость-то, – похвалил я. – Мужаешь прямо не по дням, а по часам. Постигаешь смысл ответственности и все такое... Кстати, почему так поздно домой пришел? В котором часу закончили клеить?

      – Мы... это... – Борман виновато потупился. – Не закончили, короче...

      – Не понял?!

      – Гуляли у него во дворе, – Борман тяжело вздохнул и, глядя в сторону, принялся сосредоточенно ковырять ногтем витиеватый сучок на отполированном до блеска черенке лопаты. – Свет, музыка, куча тачек у ворот, люди постоянно – туда-сюда... Короче, мы туда приехали сразу после дискотеки, и часа три, наверно, сидели, ждали – народ не расходился...

      Так, а вот это уже нехорошо. Нет, не то, что гуляли – это на здоровье: помимо майских праздников, завтра у нас День города, отмечать, как водится, начали позавчера, причем в промышленных масштабах. Мы с Федей, например, тоже вчера на «корпоративной» вечеринке развлекались.

      Нехорошо – это на предмет отсутствия плакатов. Это просто полный провал.

      – Ага... – я посмотрел на часы – 11.02. – Значит, судья у нас без плакатов остался?

      – Ну так не наклеили же...

      – Я вопрос задал.

      – Ты че, прикалываешься? – Борман угрюмо насупился: сугубо по-Гусевски, ни дать ни взять – маленький Федя. – Я все – проникся, виноват, типа, терзаюсь и все такое...

      – Да терзайся на здоровье, кто мешает? Время идет, мне надо быстро принимать решение. Итак, сформулируем: в настоящий момент наглядной агитации на заборе судейской усадьбы нет. Так?

      – Так.

      – Плакаты?

      – У Ромы.

      – Состояние?

      – А что с ними будет? Нормальное состояние.

      – Хорошо. Валики?

      – Какие валики?

      – Ну, привет! Чем размазывать собирались?

      – Эмм...

      – Понял, вычеркиваем. Клей?

      – Мать отняла...

      – Понял, записываем... Плюс еще пятнадцать минут... Угу... Угу...

      – Не понял... Ты что, хочешь сейчас клеить?!

      – Не хочу. Видит бог – совсем не хочу! Но придется. У нас осталось пятьдесят с чем-то минут, так что...

      – Не, Дим, это ты того... Ты, конечно, жуть какой умный, но...

      – Мальчонка испужался? Ладно, сам справлюсь...

      – Да прекрати – «испужался»! У него там сто пудов камеры стоят. На заборе или на крыше...

      – Ты их видел?

      – Ну... Судья же. Крутой, типа...

      – Не видел – не болтай. Зачем