Граф – М. Владимир Буров

лежала наготове. Правда, на той же тарелке, что картофельное пюре.

      – Котлеты, наверное, не очень вкусные, – сказал я.

      – Почему? Ты на нее не смотри, – Наташа кивнула на соседний столик.

      – Думаешь, без пива она не привыкла завтракать?

      – Дело не совсем в этом. Ей тоже вчера не заплатили. Все малолетки хотят без денег. Но она не потому много не ест, что денег мало, а потому что расстроена.

      – Опять не заплатили? – удивился я. И добавил: – Не люди, а какие-то… какая-то…

      – Скотобаза. Конечно.

      – Зачем тогда надеяться, что заплатят?

      – Иногда у них бывают деньги. Здесь во всех деревнях делают двери, зарплата большая.

      – Сколько?

      – Не знаю точно, я сбилась со счета. Доллар меняется, а мои мозги за ним не успевают. Но где-то тысяч пять, или десять, я думаю.

      – Сколько это будет в долларах?

      – Надо разделить на шесть.

      – Рядом с тобой я что-то тоже потерял способность делить и умножать.

      – В каком смысле? Если хочешь, мы можем прямо сейчас отойти за эти кусты, и ты меня трахнешь. Пойдем? Нет, подожди, я сначала доем котлету с картофелем пюре. А то как знать, когда опять подадут. Между прочим, у меня уже есть ребенок. Где взять деньги на прокорм – неизвестно. Вроде бы придумали выход вместе со Светкой заняться основательно проституцией – никакого толку.

      – Почему?

      – Народ не привык платить за удовольствие. Нет, за котлеты с картошкой они платят, а за это не хотят. Не приучены, мать их. Все бы просто так, по любви. Скоты. Одно слово:

      – Скотобаза.

      – Кстати:

      – А ты где был? В Москве? А Светка дура хочет замуж выходить. Ты же ее любил больше меня.

      – Ей сколько лет-то уже? – спросил я.

      – Больше двадцати.

      – Это не ответ.

      – Двадцать пять. Но лучше никому об этом не говорить. Знаешь почему? Здесь считается, что в этом возрасте не трахаются уже. Нет, точно тебе говорю, они считают нас за покойников.

      – Кто?

      – Малолетки. А какие мы были! Помнишь, как бросали всех и ходили вдвоем с тобой одним? Соревновались, кому ты кончишь ей ли мне. Почему ты кончал ей, а не мне?

      – Ты хочешь, чтобы я подарил тебе сапоги?

      – Да. Ей ты тогда подарил. Я тебя держала, держала за жопу, а ты все равно на нее полез. Зачем ты это сделал?

      А задумался, но всё же сказал:

      – Ты пошла с другим.

      – Да. Ты не хотел трахаться каждый день. А я не могла отказаться, если предлагают. Я конечно поняла, что поэтому ты отдал ей модные двойные сапоги. Но все равно ты бы должен мне что-нибудь подарить. И знаешь почему?

      – Почему?

      – Я переводила к тебе всю нашу группу. Помнишь, ты все просил привести тебе Пастушку. Помнишь, дочь пастуха? Жопа у нее была:

      – Во! – Намного больше нормы.

      – Она собралась замуж, а ты очень уж хотел ее трахнуть. Хочешь спросить, где она сейчас? Не знаю. По-моему, тогда ты перетрахал всех Пэтэушниц в городе.

      Кстати, эти твари не из нашего города. – Она показала на двух девушек,