Граф – М. Владимир Буров

какой Паша? – спросил я, – который в деревне потолки гипсовые вешает в клубе?

      – Не Паша, а Паши.

      – Пахать – значит работать, – сказала Галя, – я знаю.

      – Не в том и не в другом смысле, как сказал бы Квентин Тарантино. А имеется в виду Паша, который только возлежит и трахается, когда не возлежит и не кушает.

      – А у нас есть такие? – спросила Галя.

      Мы уже зашли в парк Пушкина, где было темно и страшно.

      – Здесь трахаются, – сказал я, – когда идут из кино домой.

      – Давайте мы тоже немного потрахаемся? – сказала Галя с небольшим вопросительным оттенком.

      – Вы трахайтесь, – сказала Нат, – я пока покурю.

      – Так не делается, – сказала Галя, – вместе – так вместе. Впрочем, я шучу, – добавила она, – можно и по очереди. Да, в принципе, я и одна всегда могу.

      – Мне одной скучно, – сказала Нат и отошла в сторону.

      Я хотел спросить:

      – Как мог термос принимать участие в бойне на танцплощадке, если его у нее с собой не было.

      – Ты забыл, – неожиданно услышал я ответ, – я говорила еще на шашлыках, что его с нами не будет, ибо:

      – Зачем? – если он и так уже запрограммирован на это действие.

      – Верно, – сказал я, и потащил Галю в беседку.

      – Как будем? – спросила она.

      – Ложись на лавку.

      – Она узкая. А у меня мало жиру, чтобы была достаточная амортизация.

      – Да ладно.

      – Ну, хорошо. Я одной ногой зацеплюсь за стену, а другую в чулке поставлю на доски пола. Так получится?

      – Сейчас узнаем.

      Минут через пять она спросила:

      – А побыстрее нельзя?

      – Ты спешишь?

      – Нет, но все равно, ты жуешь меня, как жевательную резинку.

      – Ты пробовала жевательную резинку?

      – Конечно, сейчас ее везде полно. Но, прости, давай лучше помолчим.

      – Почему?

      – Во-первых, ты мне сбиваешь дыхание.

      – А во-вторых?

      – Во-вторых? Ах, во-вторых! Во-вторых, мне кажется, за нами подсматривают.

      – Это, наверное, Наташка. Пусть смотрит.

      – Конечно, пусть хоть чему-то научится по-настоящему. Только я думаю, что это не она.

      – Ты так считаешь?

      – Да.

      – Почему?

      – Я слышу, как там за стеной беседки хихикают.

      – Во время этого никто никогда не хихикает.

      – Ты думаешь, они мастурбируют?

      – Нет. Но все равно, я думаю, они затаили дыхание. Поэтому ты их не можешь слышать.

      – А я слышу. И знаешь, более того: я вижу.

      – Ты не можешь видеть.

      – Несмотря на это я все равно вижу. И знаешь, что? – Она прошептала мне на ухо:

      – Они могут на нас напасть.

      – Вы здесь все экстрасенсы, что ли? – удивился я.

      – Нет, это Наташка позиционирует себя экстрасенсом с разбитым термосом. Но сейчас я вижу, что они нападут на нас по дороге к выходу из парка. Это пацаны, они все боятся, но один из них здоровый, мускулистый. Он хочет ударить тебя сбоку небольшой