Командир Гуляй-Поля. Валерий Поволяев

есть деньги, там и возьмем.

      – Где конкретно?

      – Например, в Жеребецком банке.

      – За сто верст отсюда киселя хлебать? Не слишком ли?

      – Не слишком, – прежним спокойным тоном проговорил Махно, – и не за сто верст, а всего за пятьдесят. Разницу чуешь?

      – Чтобы пройти пятьдесят верст, нужны хорошие кони. А так мы и ноги собьем, и языки высунем.

      – Достанем и коней.

      – Где?

      – Есть одно место…

      Оказалось, место это – имение бывшего полицейского пристава, человека прижимистого, богатого, немало зла в свое время принесшего уезду, а сейчас затаившегося.

      – Но винтовок, что есть у нас, для того, чтобы пошерстить пристава, не хватит, – сказал Махно. – Обязательно нужен пулемет.

      – Где его взять? Отнять у австрияков? Не дадут.

      – Зачем отнимать? Чтобы нарваться на пулю? Не надо. Пулемет мы купим. – Махно порылся в кармане штанов, достал золотую николаевскую десятку, звонко шлепнул ею о ладонь, показал всем. Небольшой желтый кругляш, прилипший к потной коже, в темноте ярко светлел, будто на него направили ламповый лучик. – У кого есть деньги?

      Следом в карман полез Марченко, также вытащил золотой червонец и так же, как Махно, прихлопнул его о ладонь – звук получился роскошный. Золотые монеты мужики старались таскать с собою – это были те самые заначки, про которых ни бабы не знали, ни отцы с матерями, ни близкие друзья, – с золотом всякий мужчина, как с оружием, чувствует себя увереннее: само золото, ощущение того, что оно есть, зашито в подкладку штанов, придает человеку смелость.

      – Вот, – запоздало произнес Марченко.

      – Молодец! – похвалил его Махно. – Но этих денег мало. Надо скидываться еще. – Он достал из кармана еще один червонец, положил в общую кучу.

      Так на собранные деньги купили пулемет, к нему – три ленты с патронами. Это было уже что-то, с этим оружием можно и на пристава нападать, и банк брать, и щекотать задницу какому-нибудь раздобревшему богатею.

      – На коней и – вперед! – скомандовал Махно. – Пулемет поставим на телегу – так строчить удобно. И народ, публику нашу дорогую, тоже перевозить удобно[6].

      Но коней, как и оружия, тоже не хватало. На «дело» пришлось выехать на двух телегах.

      В гулкой, полной тоскливого волчьего воя ночи налетели на имение бывшего пристава. Пристав пробовал было огрызаться – сделал два выстрела из браунинга, но Махно, грозно привстав в телеге, секанул пулеметной очередью по высокому плотному забору, ограждавшему дом пристава – только щепки во все стороны полетели.

      – Хватит баловаться пукалкой, пристав! – прокричал он. – Кидай сюда ключи от конюшен, иначе дом спалим.

      – Если я вам отдам ключи, вы меня тем более спалите, – прохрипел из глубины дома пристав.

      – Клянусь святым черным флагом – не спалим! – прокричал в ответ Махно.

      Из форточки вылетела и шлепнулась на землю связка ключей.

      Лошади в конюшне пристава стояли знатные

6

После Гражданской войны долго бушевали споры о том, кто все же изобрел тачанку. Фамилий называлось много, но потом методом отсева список разредился, стал жидким, и в конце концов в нем осталось две фамилии – Буденного и Махно. Собственно, сама идея – поставить пулемет на легкую бричку (а еще лучше на городскую пролетку), тогда просто витала в воздухе. Это была летучая идея. Тачанки были и у белых, и у красных, и у анархистов-махновцев, и у зеленых, и у бандитов, и у различных мелких батьков, расплодившихся на Украине в неимоверном количестве – на бричках с грозно торчащими на задках стволами «максимов» разъезжали все кому не лень… Это было очень удобно.