Предел несовершенства. Людмила Феррис

со мной почти тридцать лет трудится, я его мальчишкой помню. А истории, ну, помню одну, когда его на «Скорой» из цеха увозили с приступом аппендицита. Женился на нашей девчонке из цеха, дочка у них. Вот вроде и все истории. Хотя помнишь, у нас недавно на этом участке технологическая авария была, когда все содержимое гальваники спустили в канализацию?

      – Ну, смутно так.

      – Как смутно? Комиссия еще была. Первый случай в моей практике. Федька тогда в смену работал.

      – Василий Егорович, что старое ворошить, про эту аварию все забыли, и вы не вспоминайте.

      – Да, лучше забыть. – Василий Егорович хорошо помнил, что это была смена Крупинкина, но воспоминания негативно отражались на его здоровье, и он категорически не хотел к ним возвращаться.

      Когда он только стал начальником цеха, был молодым и амбициозным, произошла история, в которой тоже действующим лицом был Крупинкин. Этот случай он давно вычеркнул из памяти, но сейчас вдруг вспомнил, как будто произошло это вчера. Василий Егорович Половцев поежился – воспоминания отравляли ему жизнь.

      – А то представляете, что в свете убийства могут «довесить», – продолжал зам.

      – Ты же в комиссии от цеха был, комиссия сделала вывод о технологическом характере аварии, а я выговор получил и премии лишился. Нет, что-то тут другое, Толя, другое. Были у Крупинкина свои загадки. Может, Маша что знает?

      – Маша – это кто?

      – Жена его. Были у Феди свои странности.

      – У всех у нас, Василий Егорович, свои странности.

      – Нет, тут что-то другое. Другое. Не дай бог, отголоски старой истории!

      А у него давление, и часто давит сердце, и вообще он хочет дожить до пенсии.

      Глава 9

      Где-то далеко звонил колокол, и Юлька не понимала, то ли этот звон идет с неба, то ли из земли. Она открыла глаза, и выяснилось, что мелодия звучит из телефона.

      – Да! Говорите!

      – Джулия, ты проспишь работа. У меня уже вечер, Мед, а ты в кровать.

      – Я не в кровать, Кевин, я спала, и спасибо, что ты меня разбудил.

      Телефон запиликал, и связь прервалась. Юлька вдруг совсем без причины вспомнила пушкинскую Татьяну из «Евгения Онегина»: «И ранний звон колоколов, предтеча утренних трудов, ее с постели поднимает». Как красиво говорили и писали тогда о женщинах, как восхищались ими! А что сейчас, как пишут в Интернете, ждала девушка принца, ждала, а пришел почтальон и принес ей пенсию, никакого звона колоколов и романтики…

      – Как жаль, что ты уехал, и как я не хотела тебя отпускать! Мне так хорошо было засыпать и просыпаться в твоих объятиях, слышать твой голос, твой смех, видеть твою улыбку и глаза, готовить завтрак и все время чувствовать тебя рядом! Как я не хотела тебя отпускать! Мы не совпадаем сейчас по времени, у тебя вечер, а здесь утро, между нами огромные расстояния, моря и океаны, но мы вместе, несмотря на то что я не могу бросить все и уехать с тобой, точно так же, как ты не можешь бросить все и остаться…

      Юлька прошлепала на кухню, налила кофе