Истребивший магию. Юрий Никитин

степь, заросшая жесткой травой, Олег вздохнул тяжело и повел рукой.

      – Вон там подземелье, – сказал он мрачно, – великого царя скифов Ариаласа. Стены его выложены чистым золотом в два пальца толщиной, гроб из чистого хрусталя, а постамент под ним из дорогого малахита. Весь зал занимает его личное оружие и доспехи, на которых драгоценных камней столько, сколько не видели все нынешние цари мира…

      Она жадно приподнялась, держась за его плечи, как за скалу.

      – Где-где его закопали?

      Он мотнул головой:

      – Вон там. Но вряд ли найдут…

      – Почему?

      – Подземелье на большой глубине. И, как видишь, везде пески… Сейчас все ориентиры потеряны, как и было задумано.

      Она сказала насмешливо:

      – Но ты-то знаешь?

      – Знаю, – ответил он.

      – Так почему не раскопаешь? Понятно, одному такое не по силам, но собрать людей побольше, договориться…

      Он буркнул:

      – Ну и зачем мне эти мелочи?

      Она умолкла озадаченная, волхв явно говорит серьезно, но мужская логика слишком проста и примитивна, чтобы ее понять, она спросила сердито:

      – Мы и ночь будем вот так?

      – Что вот так? – переспросил он. – Все-таки восхотела вперед?

      – Размечтался, – отрезала она. – А как насчет того, что порядочные люди ночью спят?

      Он подумал, начал придерживать коня.

      – Так то порядочные… Ладно. Вон неплохое местечко.

      Три огромных дуба, как богатыри, высились среди долины, могучие и размашистые, под ветвями можно укрыться целой деревне. Конь прошел, хрустя желудями, еще за пару сот шагов до деревьев. Олег соскочил, легко снял маленькую женщину, она благоразумно запротестовала, когда он уже держал ее в руках, не посадит же снова, хотя от прямолинейных мужчин ожидать можно всего, а когда ее ноги коснулись земли, снова не стала возмущаться такой бесцеремонностью, а то поверит и больше снимать с седла не станет, мужчины вообще-то звери бесхитростные, часто верят не тому, чему надо.

      Он начал расседлывать коня, она сказала ему в спину:

      – Здесь вода где-то есть?

      – С той стороны, – ответил он, не оборачиваясь. – Там и кусты, кстати. В сторонке.

      Когда она вернулась, он уже сидел у жарко пылающего костра на толстом сухом бревне с гладко ободранной корой. За его спиной громоздится куча крупных сухих сучьев, на три ночи хватит.

      – Быстро ты, – сказала она. – И бревно откуда-то притащил.

      – Это ты долго, – обронил он.

      – Я? Я всегда собираюсь быстро!

      – Ну да, – согласился он, – вы все собираетесь… даже очень быстро. Полководец Гилас за это даже убил, осерчав.

      – За что?

      – Быстро собиралась, – объяснил он.

      – Но я в самом деле быстро!

      Он промолчал, потыкал толстым прутом в костер. В середке уже пурпурные угли, с веселым треском взвился рой красных искр, закружился и унесся ввысь к холодным, как льдинки, звездам.

      Далеко в полумраке раздался тоскливый