Истребивший магию. Юрий Никитин

простых воинов. Мечом пользоваться просто, а вот чтобы таким шестом… гм… надо быть и очень сильным, чтобы убивать с одного удара, и поупражняться дольше. Она снова украдкой смерила взглядом его плечи и спину. В этой волчовке не видно мышц, он, как нарочно, их скрывает, но теперь, когда дважды расшвырял разбойников, можно догадаться, что есть, есть…

      Она спросила с интересом:

      – Зачем тебе столько амулетов?

      – Я волхв, и я запасливый, – сообщил он.

      – И все настоящие? Или есть для красоты?

      Он посмотрел с недоумением:

      – А что, бывают и такие?

      Она кивнула с чувством полнейшего превосходства, улыбнулась одними глазами, у нее это всегда получается просто очаровательно, пусть этот гад получит под дых.

      – Некоторые, – сообщила она покровительственным тоном, – цепляют вот так побольше просто для важности. Чтобы все видели, какие они… защищенные.

      Он подумал, сдвинул плечами.

      – Ну, наверное, есть смысл носить и такие, ты права. Но у меня в самом деле настоящие. Вот этот, к примеру, предупреждает об опасности. Даже когда я сплю, стоит кому-то подойти ко мне с обнаженным ножом или мечом, сразу же будит… А просыпаюсь я очень быстро.

      Она зябко повела плечами. Страшно и представить, что натворит, когда проснется среди ночи и решит, что вокруг враги.

      – Амулетов все меньше, – сказала она горестно. – А еще они все слабее… Почему прекратились магические дожди, остались только простые? Сколько бы людям можно было сделать добра…

      Он хмыкнул, но смолчал, лишь ломал и подбрасывал в огонь короткие сухие палочки. Она помолчала, спросила тоскливо:

      – Знать бы, вернется ли когда-то такое время…

      – Какое?

      – Чтобы снова прошли магические! А лучше, чтобы они шли так же часто, как обычные. От магических трава оживает точно так же. Это мы знаем, что в такой воде есть магия, а народ пользовался ею всегда, как простой.

      Он помолчал, буркнул:

      – Когда-то пройдет снова.

      – Когда?

      – Лет так тысяч через десять, – ответил он с кривой усмешкой. – Или через сто.

      Она ахнула.

      – Сто тысяч лет?

      – Да.

      – Почему?

      – Наш год, – напомнил он равнодушным голосом, – для богов что день. А то и минута. Дождик через каждые сто тысяч лет – это все равно для них что раз в неделю для нас.

      Она сердито поджала губы, глаза рассерженно сверкали в отблесках костра.

      – Я тебе не верю!

      – Правильно делаешь, – сказал он спокойно. – Люди всегда верят тому, чему хотят верить, а при чем тут истина? Она может оказаться горькой, острой, неудобоваримой. Спокойнее, да и приятнее верить, что вот будешь идти по дороге… глядь – старый медный кувшин торчит из песка! Если вытащить и попробовать оттереть от грязи, появится могучий джинн и скажет, что отныне он твой раб и будет выполнять все твои желания…

      Она отшатнулась, смотрела на него расширенными глазами.

      – Ты знаешь эту историю?

      Он скривился.

      – Да кто не знает…