Сегодня мы откроем глаза. Иван Ревяко

побежала перед ним.

      Рей же в свою очередь ускорил шаг.

      На втором этаже в это время стояла уже не девочка, некогда игравшая с клубком, а прекрасная девушка. Она стояла и никого не трогала, и люди ее тоже не трогали, потому что не видели. Они наступали на шлейфы ее платья, которые разлились бесконечными реками во все стороны, а потом они как будто пропадали, превращаясь в пыль. Само платье серого цвета, намного бледнее, чем серый цвет ее глаз, только лиф был черным. Юбка платья разливалась, в прямом смысле слова, медленно, но верно поглощая каждый сантиметр под собой. Сама девушка была достаточно высокой и худой, но не болезненно худой, а стройной. Ее скулы и ключицы можно было увидеть издалека, настолько выразительными они были. Смерть смотрела не в пустоту, а на все сразу, при этом не уделяя внимания ничему в отдельности. Губы, веки, лоб – все в ней было расслабленно.

      Рей уже почти вышел за двери, когда раздался взрыв. Уши заложило, потом начал отчетливо слышаться шум, за ним звон, потом крики и вой, и все по кругу. В спину ему что-то ударило, отчего он сразу начал падать. И уже в падении заметил, как эта маленькая зеленоглазая девочка, убегая, обернулась к нему, посмотрела прямо в глаза и скрылась.

      Далее темнота. Он ничего не чувствовал, просто лежал. Без сознания. Лежал в дверях супермаркета, внутри которого 25 июля, во вторник, террористический акт унес жизни более сотни людей. Более сотни, среди которых некогда счастливые и смеющиеся дети, отдыхающие от постоянного шума родители, ловящие последние радости жизни пенсионеры, работники этого центра, в основном студенты или те, кто просто работал или получал удовольствие.

      Конечно, погибли не все: некоторых просто завалило, и потом спасатели, разгребая обломки стен и полотка, спасли их; некоторым, как, например, Рею, досталось совсем чуть-чуть; а некоторые, к сожалению, попрощались навсегда со своими жизнями.

      ***

      Отдаленный, равномерный писк Рей слышал, как будто через стену. Он потихоньку начинал чувствовать ноги, затем руки, потом и все тело. Наконец, собрав по маленьким осколкам свои силы, он открыл глаза; глаза не сразу смогли собрать фокус, поэтому перед ним сейчас был обычный белый фон с небольшими и цветными, хаотично расположенными пятнами. Но потом глаза начали фокусироваться, и вот он лежит в белоснежной палате, на такой же белоснежной кровати. Напротив кровати стоял диван, а на нем лежала женская сумка. Рей ее сразу узнал: это сумка его матери.

      Голова сильно болела, даже не болела, а просто ныла; стоило лишь чуть ею двинуть, и водопады в ней сильно бились о стенки черепа, отдаваясь болезненным эхом. Рей начал вспоминать ту девочку, пронзительный звук взрыва, удары в спину, как он упал и о чем подумал.

      «Боже, Софа!» – в момент пронеслось у него в голове. Он попытался подняться, но не смог. Острая боль пронзила все его тело, начиная с шеи и заканчивая ступнями, как будто стебель розы начал активно расти, да так активно, что за секунду вырос, как человек за семнадцать лет: шипы прорастали сквозь все его тело, разрывая ткани и органы.

      Как