Страж южного рубежа. Александр Забусов

все полюбовались на чье-то художество. Произведение армейского зодчества, естественно, немедленно бы сняли. А вот на следующее утро фразу изменить – „ПЕТРОВИЧ, МЫ ВСЕ РАВНО ЛЮБИМ ТЕБЯ“, вряд ли дежурная служба додумается, что ночью кто-то повторит финт ушами. Для третьей ночи у Андрюхи тоже было заготовлено послание: „ПЕТРОВИЧ, НУ ТЫ ПОНЯЛ ДА!..“, авось не поймают».

      Резко «ударив» по тормозам, высунулся в открытое окно «жигуленка», громко выдал:

      – Садись быстрее, опаздываем.

      – Я, кажется, ногу подвернул.

      – Ты б еще между ног у себя подвернул. Садись, давай.

      Как ни торопились, на службу добрались только к команде:

      – По рабочим местам разойдись.

      На плацу стоял Сергей Владимирович, Андрюхин начальник. Подполковник, человек в возрасте, до дембеля которому оставалось полшага. В подразделение к нему Андрей попал год назад. Год назад командир вызвал подполковника Семибратова к себе в кабинет и предложил взять в подчинение лейтенанта, с училищной характеристикой которого в тюрьму не примут. Тот подумал и взял. И вот уже целый год ненавязчиво вдалбливал в его симпатичную, но безбашенную голову, «что такое хорошо, а что такое плохо». Получалось. Недавно, на одном из «мероприятий» командир даже высказался, что на данный момент на Андрюху уже можно писать характеристику, по которой в тюрьму примут без вопросов.

      – Андрей, хорошо, что пришел почти вовремя.

      – Извините, Сергей Владимирович, будильник не зазвонил. Опоздал на десять минут всего.

      – Нет-нет, не опоздал, а задержался. Начальник не опаздывает, начальник может только задержаться, Андрей Владимирович.

      – А…

      – А так как не опоздал, задержался, назначаешься сегодня начальником. Короче, идешь в роту, берешь там троих солдат, спускаетесь в подвал и устраняете с ними неисправность.

      – А что за неисправность.

      – Да наши «доблестные» воины решили в сортире засор пробить. Не придумали ничего лучше, как взять в руки лом. А трубы-то пластиковые. Вот и потребовался руководитель.

      – Так это мне что, в говне ковыряться придется?

      – Андрей, что за выражение? Не говно, а фекальные отложения.

      – Вот ведь правду говорят умудренные опытом: «Куда солдата не целуй, всюду жопа»! – следуя по указанному маршруту, воскликнул Андрей.

      – Иногда я тоже так думаю по твоему поводу, – улыбнулся подчиненному в спину Семибратов.

      Андрей, подсвечивая дорогу мощным фонарем, пробирался по неосвещенному подвалу, следом сопела ремонтная бригада. Здание не видело ремонта лет двадцать, как раз с того времени, когда было построено. Спотыкаясь и натыкаясь на несущие перегородки, идя на запах, за лучом фонаря, лицом коснулся невидимой паутины. Инстинктивно подался в сторону, не удержал выпавший из рук фонарь.

      – Темно как у негра… Да подсветите кто-нибудь.

      – Чего сказал, сотник? Али приснилось чего?

      Андрей пришел в себя после сна, озираясь в потемках. Действительность