Крестоносцы. Михель Гавен

чего, на меня наедут. Он чистенький, вроде и ни при чем, гнида.

      – Завалили! Завалили! Исламиста завалили! – радостно закричал Парамон.

      С крыши дома, стоявшего за раскидистым деревом, свалилось что-то черное и глухо ударилось о землю. Огонь противника в сторону БТРов временно стих.

      – Амари-3, Амари-3, впереди гранатометчики. Вы видите их?

      – Саня, мы видим гранатометчиков? – Джин повернулась к Михальчуку.

      – Как же, – тот кивнул, глядя в бинокль, – вон они, драгоценные. Видишь, гранатометчики закрепились там, где валит белый дым и пыль столбом.

      – Так точно, Герцог, видим.

      – Мы сейчас постараемся пробиться на площадь для эвакуации раненых, и вертолет с базы уже в пути. Они вполне могут развернуться и ударить по вам, поэтому съезжайте к дамбе за насыпь. Подобные действия уменьшат возможность попадания. Как поняли, прием?

      – Все ясно, – подтвердила Джин. – Приступаем к исполнению!

      – Чего там? – спросил Михальчук, когда связь отключилась.

      – Они сейчас будут пробиваться на площадь, – ответила Джин. – Нам надо съехать за насыпь, иначе гранатометчики впереди ударят по нам.

      – Ясный пень. Петренко, – крикнул Михальчук в трубку командиру второго БТРа, – слушай сюда. Съезжаем на насыпь, к дамбе. А? – Он поморщился. – Боишься? Утонем? Где утонем? До реки еще места полно. Чего ты тупишь?

      – Комбат сказал, – Джин услышала, как кричали на другом конце провода, – съезжать нельзя, застрянем или утонем.

      – Вы с дуба рухнули? – Михальчук рассердился. – Если где-то на учениях, скажем, в Бердичеве БТР по дурости водителя слетит с дороги в сторону реки и увязнет до половины, это еще возможно, но мы-то в Ираке. Не заметили разницы? У вас фобия? Ты люк-то открой и на землю рядом с дорогой посмотри. Камень сплошной, каменная пустыня, да еще пыль в придачу. Где тут увязнуть можно? Спятили? Видишь, амеры стоят за насыпью, ничего не просело под ними, даже на сантиметр, а ты чушь несешь!

      – Нет, ты как хочешь, Саня, а я разворачиваюсь и еду на базу, – упорствовал Петренко. – Комбат команды не давал. Влетит нам по первое число.

      – Куда едешь-то? – Михальчук зло рассмеялся. – Под носом у исламистов без всякого прикрытия так и покатишь, и они вломят тебе гранатометом, как тому БТРу на площади. Не злись, смешно слушать. Сползай за насыпь!

      – Товарищ сержант, гранатомет! – крикнул Парамон.

      – Дождались! Срежь его из КПВТ, причем прицельненько. Леха, не молчать. Огонь! Огонь!

      – Мимо. Не попал.

      – Зато он сейчас нам вжарит… Маневрируй, Виталька!

      – Парамон, смотри, он высунулся. Стреляй, стреляй! Готов! Готов, сукин сын!

      Было видно, как на крыше дома гранатометчик пошатнулся и из ствола гранатомета вывалилась граната. Пороховой заряд загорелся, пробитый очередью. Граната завертелась волчком, разбрасывая искры.

      – Сейчас она же его и прикончит, – констатировал Михальчук. – На куски порвет. Довоевался парень. Виталька, все быстро за насыпь!

      БТР сполз к дамбе, а за ним, немного помедлив, тронулся и второй БТР.

      – Наконец-то