Кладбище Кроссбоунз. Кейт Родс

спросила я.

      – Как обычно.

      Я изучила меню.

      – Для меня яйца-пашот и тост из хлеба грубого помола.

      – По крайней мере, ты хотя бы что-то ешь, дорогая. Это добрый признак.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – То, что тебе дальше некуда худеть, Элис. Ты и так тощая.

      – Я не потеряла ни унции, мама. Мой вес десять стоунов[20], как всегда.

      – Вообще-то это был комплимент. – Мать вскинула руки, будто пытаясь успокоить разъяренного зверя. – Боже мой! Какая ты стала раздражительная. Или у тебя неприятности на работе?

      Я мысленно досчитала до десяти, прежде чем ответить:

      – Нет, на работе все в порядке. В марте у меня появится помощница-практикантка.

      Мать пристально посмотрела на меня своими светло-серыми глазами. На ее лицо был наложен обычный легкий, почти незаметный макияж, искусно скрывавший морщинки и прочие изъяны кожи.

      Она откусила краешек круассана с марципаном.

      – Ты видела брата?

      – Пару раз на этой неделе. Он все такой же.

      Мать не сводила с меня глаз, наблюдая, с какой жадностью я ем.

      – Он все еще ходит в эту свою группу?

      – Не уверена, – ответила я. – Уилл никогда мне ничего не рассказывает.

      Мать нахмурилась. Неожиданно она словно состарилась: вокруг глаз появились глубокие морщины.

      – Почему бы ему не пожить у тебя, Элис?

      – Я уже тебе говорила, все не так просто, как кажется.

      – Но не может же он вечно ютиться в этом автобусе! У тебя ведь есть квартира. – В ее голосе все громче слышалось недовольство, она, казалось, забыла, что мы с ней в кафе не одни.

      – Согласись, с тем же успехом он мог бы пожить и у тебя, разве не так? – произнесла я, стараясь говорить как можно спокойнее. – У тебя есть свободная комната.

      – Это удар ниже пояса, – ответила она. – Ты прекрасно знаешь, что он не отвечает на мои звонки.

      Пришлось отложить вилку в сторону.

      – Давай оставим эту тему, а не то мы точно поссоримся.

      – Хорошо, тема закрыта, – согласилась мать, буравя меня взглядом. – Но помни, Элис, он твой брат. Ты должна помогать ему.

      Я ответила ей таким же пристальным взглядом.

      – Мы обе должны помогать ему, мама.

      Бессмысленно объяснять, сколько раз я просила Уилла переехать ко мне. У нее все равно нашелся бы повод раскритиковать меня. В этом отношении с того времени, как умер отец, ничего не изменилось. Впрочем, мне понятно, почему она перекладывает вину на чьи-то плечи. Нежелание взять на себя ответственность вошло в ее плоть и кровь, стало второй натурой. Так она выживала. Семья рушилась у нее на глазах, отец беспробудно пил и постоянно выискивал себе новую жертву.

      В этом нет ни капли ее вины. Пока весь остальной мир считал, что мы прекрасно ладим, как и любая приличная семья среднего класса, она могла считать, что исполняет свой долг. Может, она и страдала от того, что, когда мы с Уиллом были детьми, ей не всегда удавалось уберечь

20

Чуть больше 63,5 кг.