Ф. Даниэль Кельман

и новые голоса: публика аплодировала и подзадоривала Артура. Тот не двигался с места.

      – Ну пожалуйста! – вскрикнул Эрик.

      – Пожалуйста, выйди к ним, я тебя прошу, – присоединился Мартин.

      – Только ради вас, – ответил отец и встал. Пробравшись сквозь ликующую толпу к проходу, он поднялся на подмостки. Линдеман сделал быстрое движение рукой, и в зале воцарилась тишина.

      – Со мной вам не повезло, – произнес Артур.

      – Вполне возможно.

      – На меня эти штуки правда не действуют.

      – Тот милый мальчик – это ваш сын?

      – Мне очень жаль, но вы действительно выбрали не того. Вам нужен был человек, которого вы бы сначала огорошили, а потом втянули в милую беседу, выведали бы у него что-то, над чем могли бы посмеяться, позабавив зрителей. Может, опустим это? Вы не сумеете меня загипнотизировать. Я знаю, как работает гипноз. Немного давления, немного любопытства, желание оправдать ожидания, страх сделать что-то не так – и вуаля! И, разумеется, жажда новых впечатлений. Но ко мне это все не относится.

      Линдеман молчал. Стекла его очков блестели в свете софитов.

      – Они слышат наш разговор? – указал Артур на лежащие неподвижно тела.

      – Сейчас они заняты другим.

      – И вы хотите сотворить со мной нечто в этом роде? Заставить меня придумать себе новую жизнь?

      Как же у отца получается так, подумал Ивейн, что в зале слышно каждое его слово – микрофона у него нет, говорит он тихо, но все равно его речь звучит отчетливо. Он стоял в расслабленной позе, так, словно был с гипнотизером один на один и имел право задавать ему любые вопросы, приходящие ему в голову. И вид у него был уже не отсутствующий – напротив, казалось, что происходящее его забавляет.

      Линдеман же впервые за все это время казался неуверенным. Он по-прежнему улыбался, однако лоб его был нахмурен. Он взялся за оправу, снял очки, снова надел, потом опять снял, сложил и сунул в нагрудный карман, спрятав за зеленый платок. После этого он поднял правую руку и как бы накрыл ею лоб Артура.

      – Смотрите на мою ладонь.

      Артур усмехнулся.

      Левой Линдеман коснулся его плеча.

      – Смотрите на мою ладонь, не отводите взгляда, смотрите на нее. Смотрите на мою ладонь.

      – Я и смотрю!

      По залу пронесся смешок. Линдеман на мгновение скривился.

      – Смотрите на мою ладонь, смотрите на нее. Смотрите на мою ладонь, только на нее, больше ни на что, смотрите на мою ладонь.

      – Не вижу ничего необычного.

      – А вы и не должны, – в голосе Линдемана сквозило недовольство. – Просто смотрите! Смотрите на мою ладонь, смотрите на нее, больше ничего не нужно.

      – Вы пытаетесь сконцентрировать на себе мое внимание, так? Вот в чем дело. Внимание, направленное на само внимание. На то, как оно направлено на самое себя. Это замкнутый круг, и вот ты уже не можешь…

      – Там, в зале, ваши сыновья?

      – Верно.

      – Как их зовут?

      – Это имеет значение?

      – Я спросил, как их зовут.

      – Ивейн, Эрик и Мартин.

      – Ивейн и Эрик?

      – Как рыцарей Круглого