Чертов нахал. Ви Киланд

полюбоваться результатом.

      – Очень вместительная палатка.

      – Слышал это не однажды, – усмехнулся он.

      Я с сомнением покачала головой.

      – А зачем тебе такие большие палатки?

      – Вот, дьявол! – вскрикнул Чэнс, прихлопнув на лице москита. Внезапный вопль испугал бедного Эсмеральду-Снежинку, он застыл на месте, повалился на землю и потерял сознание. Мы просто не смогли удержаться от хохота.

      Чэнс подбросил дров в костер и сел.

      – А как быть со второй палаткой? – спросила я, разглядывая Чэнса через пламя костра. Я очень надеялась, что Нахал не ожидает, что я установлю ее сама.

      – Какой второй палаткой? – с невинным видом спросил он.

      – Ты что, купил только одну?

      Чэнс вынул упаковку «Пикси» из бокового кармана и запрокинул голову, чтобы ссыпать сладкий порошок из пакетика прямо в рот.

      – В палатке два отделения, разделенные перегородкой. Ты со своим подопечным будешь спать с одной стороны, а я – с другой.

      Что ж, я не имела права жаловаться, ведь он выполнил всю работу и за все заплатил. Поэтому на этот раз я прикусила язык – так, для разнообразия.

      Мы уничтожили запас еды, который означал для меня месячную норму углеводов, и уселись возле костра. Чэнс карманным ножом выстрогал палочку и нанизал на ее конец зефир, потом протянул мне. Здорово же все это у него получалось!

      – Итак, сегодня ночью я делю с тобой одну палатку, мы завели домашнее животное, а я при всем при этом даже не знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь?

      – Можешь считать, что я на пенсии.

      – На пенсии? В каком возрасте? Двадцать шесть, двадцать семь?

      – Двадцать восемь, – уточнил Чэнс.

      – Вот как? Это, конечно, многое объясняет. – Было очень темно, особенно за пределами круга, освещенного пламенем костра. Я подняла поджаренный зефир, чтобы проверить его готовность. Он хорошо подрумянился с одной стороны, а с другой остался белым. – А чем ты занимался до пенсии?

      – Футболом.

      – Ты играл в профессиональной команде?

      – Да, какое-то время. В Австралии.

      – И что случилось потом?

      – Порвал связку.

      – Это неизлечимо?

      – Меня оперировали несколько раз, но она снова порвалась.

      – Извини. А как долго ты играл, прежде чем это случилось?

      – Один матч.

      – Один матч? Ты порвал связку в первой же профессиональной игре?

      – Да. Моя первая и последняя профессиональная игра. И все в один день.

      – Сколько времени прошло с тех пор?

      – По контракту я оставался в реестре еще три года. Прошел через несколько операций… но так и не смог вернуться к прежней форме. Ушел в двадцать четыре.

      – Черт, это ужасно. Полный отстой.

      Чэнс только улыбнулся.

      – И чем ты теперь занимаешься?

      – Я до сих пор получаю лицензионные выплаты, так что мне нет необходимости просиживать на работе с девяти до пяти. К тому же я увлекся созданием произведений искусства из отходов.

      – Из