Хромая судьба. Аркадий и Борис Стругацкие

на вкус. Отплевываясь и кашляя, он отодвинулся и сел, прислонившись спиной к кирпичной стене. Вода, набравшаяся в капюшон, полилась за воротник и поползла по телу. В голове гудели и звенели колокола, трубили трубы и били барабаны. Сквозь этот шум Виктор разглядел перед собой худое темное лицо. Знакомое. Где-то я его видел. Еще до того, как у меня лязгнули челюсти… Он подвигал языком, пошевелил челюстью. Зубы были в порядке. Мальчик набрал под трубой пригоршню воды и плеснул ему в глаза.

      – Милый, – сказал Виктор, – хватит.

      – Мне показалось, что вы еще не очнулись, – сказал мальчик серьезно.

      Виктор осторожно засунул руку под капюшон и ощупал затылок. Там была шишка – ничего страшного, никаких раздробленных костей, даже крови не было.

      – Кто же это меня? – задумчиво спросил он. – Надеюсь, не ты?

      – Вы сами сможете идти, господин Банев? – сказал мальчик. – Или позвать кого-нибудь? Видите ли, для меня вы слишком тяжелый.

      Виктор вспомнил, кто это.

      – Я тебя знаю, – сказал он. – Ты – Бол-Кунац, приятель моей дочки.

      – Да, – сказал мальчик.

      – Вот и хорошо. Не надо никого звать и не надо никому говорить. А давай-ка немножко посидим и опомнимся.

      Теперь он разглядел, что с Бол-Кунацем тоже не все в порядке. На щеке у него темнела свежая ссадина, а верхняя губа припухла и кровоточила.

      – Я все-таки кого-нибудь позову, – сказал Бол-Кунац.

      – Стоит ли?

      – Видите ли, господин Банев, мне не нравится, как у вас дергается лицо.

      – В самом деле? – Виктор ощупал лицо. Лицо не дергалось. – Это тебе только кажется… Так. А теперь мы встанем. Что для этого необходимо? Для этого необходимо подтянуть под себя ноги… – Он подтянул под себя ноги, и ноги показались ему не совсем своими. – Затем, слегка оттолкнувшись от стены, перенести центр тяжести таким образом… – Ему никак не удавалось перенести центр тяжести, что-то мешало. Чем же это меня? – подумал он. Да ведь как ловко…

      – Вы наступили себе на плащ, – сообщил мальчик, но Виктор уже сам разобрался со своими руками и ногами, со своим плащом и оркестром под черепом. Он встал. Сначала пришлось придерживаться за стенку, но потом дело пошло лучше.

      – Ага, – сказал он. – Значит, ты меня тащил оттуда до этой трубы. Спасибо.

      Фонарь стоял на месте, но не было ни машины, ни очкарика. Никого не было. Только маленький Бол-Кунац осторожно гладил свою ссадину мокрой ладонью.

      – Куда же они все делись? – спросил Виктор.

      Мальчик не ответил.

      – Я тут один лежал? – спросил Виктор. – Вокруг никого больше не было?

      – Давайте я вас провожу, – сказал Бол-Кунац. – Куда вам лучше идти? Домой?

      – Погоди, – сказал Виктор. – Ты видел, как они хотели схватить очкарика?

      – Я видел, как вас ударили, – сказал Бол-Кунац.

      – Кто?

      – Я не разглядел. Он стоял спиной.

      – А ты где был?

      – Видите ли, я лежал