Хищные вещи века. Аркадий и Борис Стругацкие

«Дюпон»…

      – «Девон», – подсказал я. – Есть такой репеллент, «Девон».

      Оскар впервые улыбнулся.

      – Совершенно верно, – сказал он. – Но я не коммивояжер, конечно. Я просто выполнил поручение моего родственника.

      – Это другое дело, – сказала Илина и вскочила. – Так бы и сказали. Иван, нам всем нужно выпить на брудершафт. Я позвоню… Нет, лучше я сбегаю. А вы пока поболтайте. Я сейчас…

      Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

      – Веселая женщина, – сказал я.

      – Да, чрезвычайно. Вы местный?

      – Нет, я тоже приезжий… Какая странная идея пришла в голову вашему родственнику!

      – Что вы имеете в виду?

      – Кому нужен «Девон» в курортном городе?

      Оскар пожал плечами.

      – Мне трудно судить об этом, я не химик. Но согласитесь, нам часто трудно понять даже поступки наших ближних, не то что их фантазии… Так «Девон», оказывается… как вы его назвали? Реце…

      – Репеллент, – сказал я.

      – Это, кажется, для комаров?

      – Не столько для, сколько против.

      – Вы, я вижу, хорошо в этом разбираетесь, – сказал Оскар.

      – Мне приходилось им пользоваться.

      – Ах, даже так…

      Что за черт? – подумал я. Что он всем этим хочет сказать? Он больше не смотрел в стену. Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Но если он хотел что-нибудь сказать, то он уже сказал. Он встал.

      – Пожалуй, я не стану больше ждать, – произнес он. – Насколько я понимаю, меня здесь вынудят пить на брудершафт. А я приехал сюда не пить. Я приехал сюда лечиться. Передайте, пожалуйста, Римайеру, что я буду звонить ему сегодня вечером. Не забудете?

      – Нет, – сказал я. – Не забуду. Если я скажу, что заходил Оскар, он поймет, о ком идет речь?

      – Да, конечно. Это мое настоящее имя.

      Он поклонился и вышел размеренным шагом, не оглянувшись, прямой и весь какой-то неестественный. Я запустил пальцы в пепельницу, выбрал окурок без помады и несколько раз затянулся. Табак мне не понравился. Я потушил окурок. Оскар мне тоже не понравился. И Илина. И Римайер мне тоже очень не понравился. Я перебрал бутылки, но все они были пустые.

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

      Римайера я не дождался. Илина так и не вернулась. Мне надоело сидеть в прокуренной комнате, и я спустился вниз, в вестибюль. Я намеревался пообедать и остановился, озираясь, где здесь ресторан. Около меня мгновенно возник портье.

      – К вашим услугам, – нежно прошелестел он. – Автомобиль? Ресторан? Бар? Салон?..

      – Какой салон? – полюбопытствовал я.

      – Парикмахерский салон. – Он деликатно взглянул на мою прическу. – Сегодня принимает мастер Гаоэй. Усиленно рекомендую.

      Я вспомнил, что Илина назвала меня, кажется, патлатым першем, и сказал: «Ну что ж, пожалуй». – «Прошу за мной», – сказал портье. Мы пересекли вестибюль. Портье приоткрыл низкую широкую дверь и негромко сказал в пустоту обширного помещения:

      – Простите, мастер, к вам клиент.

      – Прошу, – произнес спокойный голос.

      Я вошел. В салоне было светло и хорошо пахло,